Каково было моё удивление, когда изо дня в день, каждое утро фразы психа обращённые к нам начинались с одних и тех же слов. Причем не ко всем сразу, а для каждой девушки было своё начало. Только на третий день до меня дошло, что эта разнарядка и мы, как прислуга, получаем каждая своё задание. Беленькую он звал Лиланинэль (пусть будет Лили), черненькую - Михария (Мишка? Мишель. Точно) и я Гхарха (что за черт? На ругательство похоже). Долго не могла поверить своим (не своим) ушам, но изо дня в день ничего не менялось. Могла бы, врезала б с ноги, с разворота. Я стала понимать поступок прежней владелицы этого тела. Мне уже тошно, от настоящего, а она неизвестно, сколько пробывшая в подчинении, наверняка распознавала весь бред, который извергал мужчина в течение дня. То что он унижал, обзывал, угрожал у меня не вызывает никаких сомнений, ведь язык тела и интонации никто не отменял. Теперь, у меня появилась цель. Вернуть главенство над телом и отомстить за нас обоих. А чёрную тоску и безнадёжность, подкрадывающихся ко мне в минуты покоя, буду гнать прочь поганой метлой. Я просто медитирую, вдох - выдох (на астральном уровне) и стараюсь познать окружающий мир не тривиальным способом.

Однажды, не знаю, сколько прошло времени со дня моего пробуждения на лабораторном столе, к нам пришёл гость. В этот раз я получила разнарядку прислуживать за столом и это меня спасло. Пока я разносила блюда, разливала напитки, мужчины что-то чирикали на своём. И, скорее всего, им стало скучно, так как подошли девочки и, получив приказ, начали извиваться аки змеюки. Танцев значится, господам захотелось. Печатных выражений за это время у меня в голове не осталось. Зато я вспомнила даже то, чего не знала из исконно русского. Возможности вертеть головой по сторонам и рассматривать, у меня в данный момент не было, и я старалась выжать из окружающего пространства всё по максимуму. Подключила другие органы чувств, которые мне были доступны, а именно слух. Каждый звук, будь то шорох, скрип двери, ёрзанье на стуле, нёс информацию. Так, среди звяканья столовых приборов и сальных шуточек мужчин, я явственно услышала шлёпок. Путем быстрых рассуждений выяснила, что это гость меня так огладил по нижним девяносто. Ведь больше некого. Хозяин что-то ему сказал, этот, засмеявшись, ответил, подняв руки вверх. Неужели меня защищают? Неожиданно.

*****

- Рауль, сколько тебе повторять, не трогай мои вещи, - прошипел хозяин дома.

- Я прошу просто подумать хорошенько, ты уже не мальчик, и подпитывать трёх тебе будет с каждым днём сложнее. Сколько ты ещё выдержишь? Год? Два? А потом сгоришь в течение месяца? - не унимался молодой человек. - А я тебе предлагаю избавиться от одной.

- Что-то рано ты меня хоронишь? Уже списал? - прищурился мужчина. - Я вас всех переживу, ещё ни одной седой пряди у меня нет, - надменно закончил он.

- Не хочешь продавать, дай хотя бы на пару дней. Хоть эту, рыженькую - предложил альтернативу гость, шлёпнув девицу по ягодице. - Я давно себе хотел красотку, которая будет исполнять все мои приказы, - мечтательно закончил Рауль.

- Вон! - заорал мужчина. - Ничего, слышишь? Пока я жив ты не получишь ничего от меня, - трясясь от ярости и тыча пальцем в дверь кричал Унрих.

- Что ж, ты сам выбрал свою судьбу - прошептал молодой человек, вставая и направляясь на выход из обеденной залы.

*****

С этого дня наша жизнь изменилась. Но не критично. Всего лишь на каждый обед, приходил этот молодой человек и оставался на пару часов после. Такой ругани, как в первый день уже не было, и руки свои он не распускал, но всё равно, маслянистый взгляд, который иногда задерживался на нас, напрягал неимоверно. Создавалось впечатление, что он нас хочет разложить где придётся. Коридор, столовая, гостиная, это были синонимы одного слова спальня. А Хозяин словно бы и ничего не замечал, конечно, его взгляды были тайком, но неужели не понятно, с какой целью захаживает этот «друг»? Как у меня чесались руки, расцарапать ему глаза, выкручивало от жгучего желания заехать между ног. Я была согласна даже расквасить нос, губы и выбить лишние зубы. Однако судьба не дала мне такого шанса, и оставалось опять медитировать и учиться спокойствию.