Опекун же привалился спиной к стене, и схватившись за голову тихо завыл. Пря как подбитый пёс. Видела я раз такое зрелище. За что-то псина одна дворовая нагоняй получила. Сидела у стены поджав хвост, скулила. Ни дать ни взять как опекун сейчас.

Что это с ним?..

Впрочем долго ломать голову и не пришлось. Скрипнула открываясь дверь и в помещение ворвался незнакомый мне мужчина. Он тащил за собой дрожащую девушку моих лет. Рост, цвет волос, телосложение, и даже отдаленно чертами лица… Я просто обомлела: это же я! Прежде я её никогда не видела, иначе точно запомнила бы, уж слишком велико наше сходство на первый взгляд.

Уж не родня ли она мне? Всё же я не совсем маленькая девочка и понимаю что мужчина долго без женской ласки прожить не сможет. Слыхала, что даже самые добродетельные из мужей любовниц заводят когда жена на сносях. Может и батюшка так поступил?

В душе зародилась ревность. От мысли, что возможно я у папы была не одна. Что сама того не ведая делила его внимание с ней… То самое внимание, которого всегда так не хватало. Особенно остро это стало ощущаться сейчас, когда его не стало.

И тут вспомнился давешний поход в кабинет отца и найденная там карта генеалогического древа нашего рода. Некая Милания. Не она ли случаем? Выходит действительно жива. Но почему с ними? Неужели заодно? Как можно передать родную кровь? Свои земли…

Тем временем девушке отвесили подзатыльник. Смачный. Наотмашь. Та только всхлипнула и упала на четвереньки.

Да как они посмели?!

Всем моим существом овладели двоякие чувства. Успевшая зародиться ревность. Обида. За себя. За неё. Да вообще гнев! Что это они удумали?!

То что она не их соучастница теперь ясно как белый день. Пленница. Как и я там. Вот только со мной всё же считаются. Обращаются по-божески. А с ней…

Я уже была готова подлететь к девчонке — и не важно, я это или мой дух, нахлестать по щекам и закричать, чтобы взяла себя в руки! Чтобы она признавалась…

А, собственно, в чем?

В том, что ее сюда притащили и… что с ней собираются делать? Стало стыдно: это мой долг защищать тех, кто живет на моей земле. И не важно кто она! Или наоборот… Вдруг и вправду она моя сестра? Родной человек… А я… я беспомощна.

И мне это не понравилось. Как не нравилось и то, что скорее всего задумал опекун. Я в охотничьем домике, далеко в лесах. А она тут. На моем месте. Зачем? Вот и объяснение спешки. И внезапного визита Бренфорда. Проверял всё ли спокойно. Не сбежала ли?

Если мы одной крови, то… Замок может принять её как потенциальную наследницу? Жаль что я ничего не знаю. Ой как жаль. Ни о девчонке, ни о своей кровной связи с землями.

Успевший отдышаться и взять себя в руки опекун окинул девчонку оценивающим взглядом. Кивнул каким-то своим мыслям. Приблизился, ухватил её за шиворот, вздернув, резко поставив на ноги, и приказал:

— Отвести в хозяйские покои. Привести в надлежащий вид. Из комнаты не выходить! Ни с кем не разговаривать! Поняла?!

Та только закивала не смея взгляд от пола оторвать. Запугана. До чего же запугана! В это господин Бренфорд мастер.

— Приду, дам инструкции. Рот откроешь… — он схватил девчонку за волосы и намотал на кулак косу. Дернул, что было силы.

Я вздрогнула, словно это всё происходило со мной.

Она вскрикнула — и снова упала на колени. Опекун искривил губы в довольной усмешке, приблизился вплотную к ее уху и прошептал:

— Убью. Поняла? Пошла!

Тихо так сказал, но я отчётливо расслышала каждое слово, будто их мне на ухо нашептали.

Пошатываясь, она поднялась.

Бедное платье порвалось, повисло лохмотьями. Она стыдливо прижала ткань.