Из-за присборенных нежно-салатовых штор появился Дэн собственной персоной. Николай Андреевич сразу подтянулся и отвесил четкий поклон. Без раболепства, но с явным соблюдением субординации.

– Что же ты не проходишь? – с улыбкой обратился ко мне августейший знакомый и тут только заметил, что я не одна. – А, граф! Я думал, вы ушли. Благодарю, вы свободны.

Как он его назвал? Графом? Нормально. Неужели тоже иномирец?

– Я счел своим долгом лично убедиться, что никаких… накладок не произойдет.

– Вот как? – иронично вздернул бровь Дэн, кидая на меня любопытный взгляд. – И как наш спор?

– Вы оказались правы, ваше величество, – смиренно ответил новоиспеченный граф.

– Я всегда прав, вы просто забыли об этом. С вас та картина, – снисходительно усмехнулся монарх и обратился ко мне: – Замечательно выглядите, княжна.

Нет, они меня сегодня до инфаркта доведут. Что-то не припоминаю я, чтобы речь шла о светском рауте. Может, сейчас и другие приглашенные подтянутся? Подозреваю, тут и где потанцевать найдется.

Мне досталось два поцелуя руки сразу. Один приветственный – от Дэна, другой торопливый прощальный – от графа Николая Андреевича. Надо хоть узнать, как его зовут на самом деле. М-да. Вот так общаешься-общаешься с человеком, а потом вдруг оказывается…

Ну что, настал момент истины? От любопытства кошки дохнут. Во мне, видимо, есть что-то кошачье. Потому что я скоро лопну от попыток догадаться, что происходит и за каким чертом я могла понадобиться столь сиятельному величеству. Ужасное предположение, что меня тут ждет постель, оказалось неверным; обедом и не пахнет, причем во всех смыслах. А я, между прочим, голодная. Ну, теоретически должна быть. Потому что в реальности на волне всяких неожиданностей уже сама не знаю, где у меня желудок, а где сердце. Все ворочается каким-то единым клубком.

– Идем. Я хотел тебе кое-что показать, – широким жестом пригласил меня Дэн, когда мы остались одни.

«И все же он изменился, – непроизвольно отметило мое сознание. – Повелительное наклонение так и сквозит в голосе». Сегодня он выглядел особо представительно: черный костюм, серебристая рубашка, галстук в косую полоску. Я бы засмотрелась, если бы внутри все не подскакивало. И хорошо, что он не предложил мне руку, – пальцы дрожат.

Мы вышли на огромный балкон, точнее, на террасу, частично затененную навесом. Ух, какой вид! Весь город как на ладони. На каком же мы этаже? Их тут, кажется, пятнадцать-шестнадцать. А мы не иначе на крыше. Да само здание стоит на возвышении. Здорово, ничего не скажешь. Опершись на толстые каменные перила, мы любовались открывшимся пейзажем, почти соприкасаясь руками.

– Ваш город изменился, – задумчиво произнес Дэн. – Смотрю и с трудом узнаю.

– В лучшую или в худшую сторону? – поинтересовалась я.

– Просто все по-другому. Но в целом – похорошел. Опять же лето, все зеленеет. Та белая бескрайняя зима мне до сих пор иногда снится.

– А вон мост, – показала я. – Если приглядеться, и наш истфак можно увидеть.

– Точно. А вон тех домов не было. И меня это сбило с толку. Но все же я его отыскал, – довольным голосом сообщил Дэн. – Так не увидим. Смотри сюда.

Он подвел меня к короткому толстенькому телескопу на треноге, заглянул в окуляр и уступил очередь мне. Я непроизвольно вцепилась рукой в инструмент.

– Не прикасайся, а то собьешь наводку! – предупредил Дэн, но было поздно.

Я виновато взглянула на него.

– Сейчас поправим, – заверил он и, не дожидаясь, пока я отступлю, протянул руку за моей спиной, вновь приникая к окуляру.

От его нечаянного прикосновения мурашки разлетелись брызгами во все стороны. А Дэн, будто не замечая, подступил еще ближе, движением руки и меня заставляя склониться плечом к плечу, головой к голове. Что ж ты творишь-то, король?