Он продолжает смотреть.

   Так, будто все уже решил. Словно я его собственность.

   Ведущий подходит к нему, шепчет что-то на ухо, но он лишь вскидывает  в его сторону налитую мышцами огромную руку.

   И тот тут же отскакивает. Если бы не успел, уже наверняка валялся бы на ринге со сломанной челюстью, как минимум. Отскочить самый разумный вариант в этом случае.

   Атлант снова издает рычание. Из самого горла.

   Бьющее по каждой клеточке. По каждому нерву. Пронзающее меня насквозь. Не обращая внимания ни на кого. Словно и для него, как и для меня сейчас, больше ничего не существует, кроме этого дикого, безумного сплетения наших взглядов.

Как завороженная, как загипнотизированная смотрю на его лицо. Впитываю в себя.

   Он красив.

   Яростной, мужской нереальной, какой-то идеальной красотой.

   Как бог войны.

   Нечеловеческой.

   Бьющей током от одного взгляда на него. Пронзающей насквозь.

   Высокий лоб. Широкие скулы. Сильный подбородок.

   Он идеален. Чистое совершенство. Высеченный гениальным скульптором, не иначе. Впрочем, ни один скульптор не обладает такой гениальностью. Разве что дьявол. Или Господь Бог. Но вряд ли последний наделил бы такой обжигающей красотой такого. Я смотрю в черную бездну глаз явно не ангела.

   И главное то, что написано на этом лице.

   Страсть. Победа. Всегда. Во всем.

   Безоговорочное подчинение всех, кто попадает в поле зрения.

   Он привык подминать под себя. Подчинять безоговорочно.

   Это видно. Читается в каждой клеточке. В выражении лица. Невозможно не подчиниться. Даже на расстоянии оставляет меня пригвожденной к себе. Сминает. Порабощает. Заставляет забыть собственное имя.

   И губы.

   Чувственные.. Достаточно большие. Идеально очерченные темной вишней на смуглом лице

   Теперь мой взгляд опускается на них.

   Даже пальцы подрагивают. Непреодолимая, ненормальная тяга просыпается вдруг к ним прикоснуться. Провести пальцами.

   Какие они на вкус?

   Бред. Это бред.

   Я не должна об этом думать.

   Эти губы наверняка просто обрушивают свою мощь. Размазывают до нутра. Не оставляют после себя ничего живого.

   У них может быть только один вкус. Металла и крови. Другого не остается. Они умеют только пожирать.

   Но здравый смысл тонет. Сердце начинает колотится часто. Рвано.

   Особенно, когда плотно сжатая нитка этих губ размыкается.

   – Ты. Моя.

   Он произносит это беззвучно.

   Но я читаю. Невозможно ошибиться. Он и правда говорит это. Одними губами.

   И в висках начинает   бешено биться пульс. Ударять по ним так, что сейчас разорвет черепную коробку.

   Меня всю бросает в жар. Дикий. Безумный.

   Я таки падаю на стул, больше не в силах удерживаться на ногах.

   Все тело горит.

   Голова кружится сильнее, чем от того шампанского, которое успела выпить.

   Вскочившие зрители должны бы заслонить меня от него.

   Но меня все равно трясет от его безумной энергетики. Даже на расстоянии и сквозь толпу я чувствую дикий жар его мощного нереального тела.

   Теперь появляются крики. Только сейчас начинают проникать в мое сознание. Становятся все громче. Оглушая.

   Тянусь за коктейлем, стоящим на столе. Даже не важно сейчас, чей он. Костя заставил ими весь стол.

   Опрокидываю в себя, но наваждение так и не проходит.

   Так же, как он, по-прежнему так и не сдвигается с места.

   – Бой вообще будет или нет?

   – Вы вышли драться или покрасоваться?

   Ревет разъяренная толпа.

   Но даже они не закрывают меня от его черного дьявольского взгляда.

  А я…

   Невольно, так, будто глаза сами по себе опускаются вниз, смотрю на его тело.