Затащив меня обратно в темницу, Уфук укладывает меня на тахту. Поставив передо мной на полу поднос с едой и питьем, говорит, чтобы я переставала упрямиться.  С его слов, убивать меня никто не намерен, но слушаться я должна. Мне хотелось послать его к дьяволу, но потом я подумала, что уже нахожусь в аду, а окружающее меня – самое что ни на есть порождение преисподней. Решила не тратить силы попросту - промолчала. 

В наказание я осталась без света. Он ушел, оставив меня в полной темноте. Пролежав неподвижно около часа, попыталась подняться. Кое-как дотянувшись до кружки, жадными глотками осушила посуду.  Желудок тут же свело болью. Слишком долго я не ела и не пила.

Обессиленно опустившись обратно на грубую ткань, закрыла глаза. В голове немного прояснилось. Теперь я могла мыслить. И сейчас думала о том, что ни капельки не жалею о содеянном.

Моя попытка убежать разозлила Берка. Взбесила. Но пусть знает, что я - не жалкое существо, готовое ползать под его ногами. Я Марианна Вебер. И я не позволю какому-то отребью вот так просто сломать себя. Он может насиловать мое тело, может бить, истязать. Но даже так, стоя в крови и ссадинах, в разорванной одежде, на цепи, я выше него. Ему никогда не дотянуться, не добраться, а значит, никогда не подчинить меня своей воле.

Отец… Мысли о нем греют сердце. Представить не могу, что сделает он с этой шайкой бандитов, когда найдет меня. Сергей отомстит Берку. Он покажет ему, кто истинный лев, а кто маленькая запуганная шавка.

Я хочу, чтобы этих ублюдков упекли за решетку, на пожизненное. Я приду и буду смотреть на то, как они стоят на коленях и просят прощения за все, что сделали. Только когда увижу боль в их глазах, только когда они сломаются, я смогу спокойно переступить через все это и забыть. Только тогда я начну новую жизнь. Зная, что я отомстила, что они ответили за все... За меня и за Ингу.

***

Оглушительная тишина. Только звук собственного дыхания не дает сойти с ума. Они держат меня уже несколько дней в полном одиночестве и темноте. У меня снова связаны руки, завязаны глаза. Будто им недостаточно того, что в комнату не проникает даже малейший лучик солнца.

Боль… ее так много, что я уже разучилась различать, где заканчивается душевная и начинается физическая. Сколько я не ела? День? Два? Неделю? Уже не чувствую голода. Мне уже все равно.

Меня пугает темнота. И тишина. Кажется, что из непроглядной мглы вылезают жуткие чудовища… Они крадутся ко мне, заставляя сжиматься в трясущийся от страха комочек.

Притянув к груди колени, борюсь с внутренней дрожью, пытаюсь хоть что-то разглядеть сквозь повязку. Напряженно всматриваюсь в темноту. Я вижу их… монстров. И самый жуткий из них вот-вот набросится на меня.

В моих снах он предстает огромным львом с острыми когтями и глазами, наполненными ядовитой ненавистью. Его хищный взгляд пугает. Стоит ЕМУ посмотреть на меня, внутри все выворачивается, он, словно скальпелем, проходится взглядом по коже, вспарывая мясо, проникая в самое сердце.

В какой-то момент до моего слуха доносится тихий, едва различимый звук. Он практически неуловим, но я научилась распознавать его… Будто маленькие крупицы песка сыплются, ударяясь о твердую поверхность пола. Это звенят ключи в его руках.

Он вставляет ключ в замок. С каждым его поворотом я вздрагиваю. Плачу, тихонько всхлипывая, потому что знаю - должна выпустить весь страх сейчас, чтобы не показывать ему. Такие, как ОН, питаются слабостью, болью, паникой других.

Берк в комнате... я все еще не вижу его – чувствую, каждой клеточкой тела. Я слышу его дыхание, кожей ощущаю его взгляд. Секунда… две... время замирает. Знаю, сейчас он снова сделает мне больно. Ненависть... ее так много в его глазах. Кажется, будто он и есть сосредоточение гнева, ярости и жестокости. Иногда я задаюсь вопросом, что сделало его таким? Что превратило этого мужчину в монстра? Но потом я чувствую прикосновения его пальцев, и все мысли покидают меня. Стискиваю челюсти, по крупицам собирая в себе остатки злости. Выметаю все до единой мысли. Я не покажу ему боли, не покажу слез.