И весь возможный кайф обламывает звонок на моем телефоне, от которого Федечка, наверно, скривился, заслышав, не милый его сердцу, рок.

- Я отвечу, отпусти, - шепчу, еле справляясь со сбившимся дыханием.

- Нет, - рычит он.

- Это важно. Придется ответить, - успокаивающе глажу его по бородатой щеке.

- За это тоже отшлепаю, - нехотя отпускает из своих цепких медвежьих объятий.

- Да, пап? - отвечаю уже на второй звонок.

На первый не успела, пытаясь выудить гаджет из маленькой сумочки.

Бурильщик удивленно выгибает бровь. Что? Боится, что мой папаня ему яйца отстрелит?

ДаБожеМой! Папка у меня добряк-наивняк. Прям по Христу, бьют в одну щеку - подставь другую.

- Евочка-девочка, у тебя все хорошо? - явно беспокоится родитель.

- Пап, прости, у меня срочное дело появилось. Не смогла вчера приехать. У тебя есть, что поесть или совсем катастрофа? - зачастила я в трубку.

- Та нет, меня тут Галя покормила. Ой, - смутился папка, явно выболтав тщательно скрываемую от меня информацию.

- А, привет, тете Гале, - усмехаюсь. - Спасибо, передай от меня, что не дала моему любимому папке помереть с голодухи.

- Дочь, - пытается быть серьезным отец, но потом сдается и тоже начинает «булькать», стараясь смеяться негромко. - У тебя точно все хорошо? - задает вопрос, едва отсмеявшись.

- Точнее не бывает, - подтверждаю я. - Значит, можно к тебе сегодня не ехать?

- Ну-у, не суетись пока.

- Ладно, поняла, поняла. Не буду нарушать ваш тет-а-тет с тетей Галей.

- Ева Евгеньевна.

- Что?

- Лю-лю тебя.

- Я тоже тебя, пап, - говорю в ответ, завершая вызов, а потом с вызовом встречаю зеленый прищур глаз бурильщика.

- Это что сейчас было? - интересуется он.

- Это…напоминание, что пора бы мне валить на работу, дорогой.

Как бы мне самой не хотелось остаться, а еще больше возможного продолжения, но лучше пока ретироваться. Отступить тактически.

Мужчины послушных не любят. Знавали-плавали. Сначала выдрессируют из тебя домашнюю беспрекословную клушу, потом скучно им становится от твоей заботы и доброты. "Чёт ты пресная какая-то", - вдруг скажут в упрёк. Африканские страсти им подавай.

Мужская логика бывает покруче пресловутой женской. Зато криков-то сколько: "Где найти бабу, чтобы мозх не выносила?!!!" А сами именно такую и ищут, мазохисты.

- Какую работу? Ты ж дома работаешь?

О, и это помнит. Удивительно прямо.

- Вот именно, дома, - выставила палец вперед. - Извини, медвежонок, но мне действительно пора. К тому же, меня там Стар... Блэк заждался.

- Какой еще нахрен старблэк? - нахмурился Федя.

Смешной такой сидит. Голый, возмущенный, грозный. Колени расставлены, а в середине, прости господи, упс.

Мой взгляд непроизвольно опускается вниз, хотя я изначально смотрела в глаза бурильщика.

Ну и бестолочь я. Собралась домой,  оставив кого-то неудовлетворенным.

Бросаю телефон к сумке одним четким движением, и снова ловлю взгляд бурильщика.

- Черненький такой, пушистенький, - начинаю пояснять, елейно улыбаясь. Еще и изменив выражение лица с озабоченного на игривое. - Голодный зверь, оставленный на произвол судьбы без женского внимания. Черномырдин СтарБлэк Евлампиевич.

Брови мужчины взлетают вверх, пока он осознает услышанное.

Задачка, да.

Залипательные губы медленно растягиваются в улыбке Чеширского кота. Процессор у кого-то перегрузился, слава богу.

- Чего?! Евлампиевич, блять! - уже откровенно ржет. - Ты серьезно? За что ты так с бедным животным?

Я же медленно шагаю в его сторону, задирая футболку кверху и снимая ее через голову. Соски мгновенно встают торчком, обмурашенные по ореолам. Прогибаюсь в спине кошечкой, а потом сажусь на коленки Феди, лицом к лицу.