Мы вошли в просторную приемную, где нас встретил молодой парень в строгой форме темно-синего цвета, но значительно отличающейся от костюма полицейского, который нас доставил. Он выслушал сухой доклад и сразу же бросился к кабинету.

Нас втолкнули внутрь, и я чуть было не расплакалась от облегчения. Нас нашли! Мы живы! Не надо есть мышей! Я спрыгнула с рук полицейского и помчалась вперед. Затем я запрыгнула на стол, что-то уронила, поскользнулась на бумаге, но все равно сделала то, что очень хотела — вцепилась в Велиора и начала тереться о его щетину. Мурчательный мотор включился сам по себе. Я поставила лапы на плечо большого хозяина, пока опешивший мужчина слушал доклад о маленьком хозяине. Казалось, я обезумела от счастья и покусала ему подбородок, полизала щеки, погрызла его ухо, потерлась о его щетину. Я была так рада видеть герцога, просто не передать словами и даже не заметила, как нас оставили одних.

— Сын! И как это понимать? — Велиор попытался отодрать меня от себя, но это был выше моих сил.

Никогда не думала, что буду рада быть домашней кошечкой.

— Я… скучал… пап... — промямлил мой решительный малец, пока я снова пыталась нализаться и нагладиться о мужественное лицо Велиора.

— По Лизи… это особенно заметно, — пробасил Велиор, и весь его запал отругать сына, видимо, пропал.

А затем герцог все же оторвал любвеобильную меня от себя и вернул на стол. Все, теперь уже я могу расслабиться. Нам ничего не угрожает.

— Садись. Нам нужно серьезно поговорить, — строго проговорил Велиор и выглянул за дверь. — Марк, сделай нам чай и принеси бутерброды, — приказал он и вернулся в кабинет, посмотрев на меня.

«Плесните мне… молока и пожирнее! У меня стресс!» — промямлила я, но кроме: — Мур-мя, — ничего не издала.

Велиор снова распахнул дверь:

— Молока для кошки.

А я подумала, что просто прелесть, а не мужик. Взял и прочитал мои мысли. Я распласталась по столу, свесив хвост. Очень хотелось спать, но еще сильнее было полученное потрясение. Поэтому я зорко следила за мальцом, который в любой момент мог что-нибудь учудить. Каждое его ерзанье на диване под строгим взглядом отца нервировало меня. Я дергалась, в случае чего готовая рвануть за ним. Сама себе поражалась, ведь вроде женщина-кошка, а не собака. Или так себя чувствует каждая мать, у которой ребенок латентный шалопай? Один глаз на север, другой — на восток, попой чую непорядок, а интуиция вопит, что пора менять направление радара? И так будет всегда? Я ударилась головой о стол, чем привлекла внимание Велиора. Но тут в кабинет зашел Марк с едой, чем сразу же завоевал мою признательность. Пока он сервировал небольшой столик у дивана, я нервно колотила хвостом из стороны в сторону, шагая по столу. Велиор, видимо, решил дождаться, пока мы поедим, чтобы уже потом устроить взбучку мелкому. Я обязательно добавлю ему, но только позже. Я спрыгнула со стола и забралась на диван.

Передо мной легла небольшая пиала с молоком, а перед Велиором поставили чашку с кофе, от аромата которого у меня потекли слюнки. В доме, где жил дед-сердечник и ребенок, кофе не было. А ведь мне этого очень не хватало. Перед Роном поставили чай и тарелку бутербродов, но я не растерялась. Видимо, они думали, что молоко для кошки — это еда и вода в одном флаконе. Я придвинулась к тарелке и без труда подтянула бутерброд с колбаской к себе. Тут же меня проводили строгим взглядом, но ничего не сказали. Рон даже не отреагировал на это, вцепившись в бутерброд и чай. Велиор откинулся на спинку стула и сложил руки на груди, а я уже разделила бутерброд. Хлеб я и дома поесть могу, а тут надо что-то посущественнее. Масло быстро таяло под моим языком, колбаса была тоже ничего. Затем я потянулась за следующим бутербродом, и Рон подал мне его. Я снова отделила все и съела самое вкусное. А вот кофе захотелось невероятно. Но кто бы мне дал?! Я грустно посмотрела на чашку Велиора и облизнулась, а тот продолжал пристально наблюдать за мной. Вдруг раздался звонок, и Велиор отошел к своему столу. Чашка смотрела на меня, я на нее. Мое «стыдно и неловко» заснуло крепким сном. Мне срочно нужна была доза кофеина. Я запрыгнула на стол и, не замечая ничего вокруг, в два счета оказалась рядом с чашкой кофе. Аромат черного, насыщенного и свежезаваренного кофе ударил по моему чувствительному носу, и я чуть не заплакала от этого. Не хватало только молока, поэтому я быстро сориентировалась. Носом дотолкала чашку к своей пиале. Чашка выше, тарелка ниже. Решено. Нужно опрокинуть чашку. Я посмотрела на Рона, а он на меня. Я указала ему головой и поморгала глазами. Мальчик нахмурился и стал похож на своего отца. Ксерокс у них тут божественный, что ли. Я еще раз поморгала пареньку и медленно, чтобы до него дошло, указала на емкости. Рон неловко взял чашку отца и плеснул мне в молоко живительного эликсира. Потом он хотел убрать руку, но я настойчиво остановила его лапой, чтобы не жадничал и подливал побольше черненького. Отпустила лапу с детской руки тогда, когда цвет напитка стал темно-коричневым, и я с удовольствием пустилась во все тяжкие. Что это был за рай! Как мало надо для удовольствия человеку, застрявшему в теле кошки, — глоток кофе по утрам.