Краем глаза заметил, как подалась вперед Леля. Вцепилась в поручни черного кожаного кресла и замерла, глядя на экран – до нее компьютер достучался тоже. По-своему, но достучался.

Спустя каких-то полчаса напряжение в воздухе, стойкий привкус невысказанного на языке, растаяли. Мы с Лелей заработали удивительно слаженно, как будто всю агентскую жизнь трудились бок о бок.

Она умела слушать и слышать, умела говорить, но не заговариваться, умела пропускать мимо ушей и глаз ненужные детали и цепляться за нужные мертвой хваткой.

Леля оказалась невероятно умным, опытным агентом. И чем дальше мы обсуждали дело, чем дольше придумывали общую стратегию, делили подозреваемых и свидетелей, тем больше мне нравилось с ней работать.

Для начала мы определили психотипы всех, с кем предстояло иметь дело, договорились – кто с кем и как общается по прилету, кто кого и как опрашивает.

Было очень важно с первого же знакомства, с первого же взгляда расположить к себе очевидцев, убедить, что мы на их стороне. Даже тех, кто выглядел подозреваемым номер один.

Поначалу мы с Лелей заподозрили, что в деле замешаны, как минимум, три группы существ. Слишком разными были способы убийств, и слишком отличались психологические портреты виновников.

– Смотри! – с горящими глазами рассуждала Леля, слабо жестикулируя. – Первых жертв отравили колючками риллака. Муританского кустарника. Очень редкого, между прочим. И заметь! Он не растет на Коронованной равнине. Только в горах. Это ж надо сутками бродить по скалам. И то не факт, что повезет. Рилакк можно годами искать.

– Наталкивает на мысль о долго зревшем плане? Верно? – подхватывал я мысль Лели. – Как будто преступник такое неторопливое, чистоплотное существо. Ты погляди анализы, исследования одежды и тел жертв. Там ни следа чужого ДНК, ни волокон чужих, ни отпечатков.

– Я думаю, если бы девушек нашли раньше, то спасли бы, – расстроилась Леля. – Спецы не говорят об этом прямо. Но – только глян, – она подвинула ко мне поближе виртуальный отчет судебного медика. Он казался почти настоящим, только листок немного отсвечивал голубым. – Они умерли через десять часов после отравления…  – Плазма тяжело вздохнула. – А точно талькаирс случайно грохнулся в ущелье? Ну тот, что погиб вторым…  – встрепенулась она и вгляделась в другой отчет.

– Ну точно тебе уже никто не скажет, – пожал плечами я. – Но похоже что так. Растянул лодыжку, поскользнулся и… сломал шею. Просто нашли его не сразу...

– Вот так и рождаются войны из ничего. На пустом месте, – Леля посмотрела сквозь меня и на мгновение, тяжесть прошлых лет и потерь промелькнула на ее лице. Под глазами проступили темные круги, взгляд потух, скулы натянулись. Мне до боли в теле захотелось просто обнять ее, утешить на своей груди. Поразительно! Но желание отступало на второй план, когда я думал о том – насколько  ранима Леля, сколько ей пришлось пережить. Она резко встрепенулась, отодвинулась, будто бы догадалась и нарочито бодро продолжила: – Такс! Ладно. Значит, твердолобые талькаирсы решили, что их товарища убили земляне. И потом… потом… – она запнулась и ткнула пальцем в отчет.

Там говорилось – молодых землян избили так, что опознавать их пришлось по ДНК. Троих нашли сразу же, неподалеку от главного здания поселения, четвертого через несколько часов, внутри, на самом верхнем, пятом этаже. Талькаирсы словно бы сообщали – мы можем прийти к вам в дом, мы можем сделать с вами тоже, что и с ними. Берегитесь! Не суйтесь к нам со своей местью.

Судмедэксперты установили, что погибших избивали даже после остановки сердца. А она произошла от специфических ударов в грудь – их практикуют в дельбо – традиционной борьбе восточных талькаирсов. Сразу напрашивался вывод о том, что убийцы – инопланетники.