Или тут замешано что-то еще? Я до сих пор не верю, что мы случайно столкнулись. И почему мать так его боится? Спросить бы, но сомневаюсь, что кто-то из них ответит правду.

Едва Кристофер разрешил уйти, я с трудом заставила себя не побежать. Медленно пошла по коридору навстречу свету, идущему со стороны лестницы. Я запомнила дверь, которую пыталась открыть? Вроде да. А теперь бы поймать момент, когда Кристофера не будет дома…

На третий этаж я еще вернусь.

И только возле комнаты поняла, что уронила где-то там телефон, испугавшись. Идти обратно? До трясучки в поджилках страшно. А как я проснусь утром без будильника?

Ладно, сейчас немного успокоюсь и поднимусь снова. Отмазка теперь есть железобетонная. Но всего минут через пять в комнату тихонько постучали — за порогом оказалась рыженькая девушка из прислуги. Она протянула мне молча смартфон и удалилась бесшумно. К счастью, не разбился. А лицо девушки я запомнила. Возможно, она что-то знает?

Самым ранним утром я выбралась из постели, прокралась на носочках в мамин гардероб, нашла себе бежевый костюм из безумно ласковой ткани. Не слишком офисный, но другого ничего не обнаружилось.

И, как назло, я, когда оделась и привела себя в порядок, напоролась на мать прямо на лестнице между этажами. Она ощупала одетый на мне костюм насмешливым взглядом и поднялась мне навстречу, преграждая дорогу.

— У меня к тебе, Миола, просьба — не опозорь меня, — шипела она. — Я вчера на ужине тебя расхвалила — теперь постарайся сделать так, чтобы не разочаровать Кристофера. И к этому костюму кое-чего не хватает. Все-таки ты не кто попало с улицы, а дочь графини.

Мама достала из кармана сережки с бриллиантами и потянулась к моим ушам. Что это с ней? Я не видела ее настолько милой лет сто. Что-то тут не так.

— Прости, что взяла без спросу одежду. Я верну ее вечером. Сережки — это лишнее.

Не хочу думать, что в моих ушах висят драгоценности, которые дороже всей моей жизни.

— Перестань упираться! Кристофер взял тебя в свою компанию, и выглядеть ты должна соответствующе! — стала она повышать голос.

— Я туда работать иду, а не бирюльками сверкать! Дай мне пройти!

Она насильно всунула сережки мне в карман, другой рукой обнимая за плечи. Я чувствовала, что вот-вот взорвусь. Мне некогда с ней спорить, пусть валяются в кармане.

— Хорошо. Надену их в машине, — согласилась я, лишь бы она отстала. Кристофер, наверно, уже ждет меня внизу. — Дай пройти.

Мама обернулась, будто искала взглядом кого-то, и вдруг поймала меня за запястья, впиваясь пальцами в кожу до боли.

— В этих страшных ботинках ты не пойдешь! Давай разворачивайся! Выберем тебе обувь.

Она прекрасно знала, что я не соглашусь. Так зачем меня не отпускала?

— Да какая разница! — не выдержала я. — Я не на подиум иду! Мне пора, дай пройти, пожалуйста!

Внизу показался Генрих — уже при параде, в идеальном костюме, гладко выбрит, с приглаженными волосами.

— Что здесь случилось? — с беспокойством спросил он, подходя ближе.

Мама наигранно вздохнула и перешла на английский:

— Миола украла мои сережки, которые ты мне подарил. Я не хотела ругаться, просто прошу их вернуть и взять другие. Вдруг потеряет.

3. Глава 3

У Генриха вытянулось лицо. Он переводил встревоженный взгляд с матери на меня, окаменевшую от шока. Только она безупречно отыгрывала роль, корчила из себя растерянную матушку со страдальческим лицом, осветленным добротой. Поаплодировать ей, что ли? Букет швырнуть меж глаз? Плохо мечтать сделать такое, но сейчас она перешла всякие границы!

— Она лжет! — прорвало меня. — Только что сама пыталась всучить мне сережки! А потом затолкала их в карман!