Надо все-таки уснуть. Я прикрыла глаза. Во рту, на языке, на губах оставался его вкус. Они словно только после первого поцелуя ожили, налились кровью, драгоценным эликсиром. В объятьях Кристофера волнительно, тепло, даже жарко. Конечно, мне льстило его внимание, которое не хотелось терять. Я попала на крючок. Как с него сорваться? Здравый рассудок твердил и твердил, что мне нужно держаться подальше от этого гада.

На границе между явью и сном вспыхнула идея, как попробовать найти хоть одну из его бывших помощниц. Лишь бы не забыть.

Просыпалась я словно на горячей сковородке. На такой с выпуклостями, бархатистой на ощупь. Она размеренно поднималась и опускалась. Приятно было щекой потереться. Хотелось замурлыкать — так удобно и тепло.

Какие к черту сковородки? Я резко распахнула глаза. Сон как рукой сняло.

Кристофер ночью перевернулся на спину, а я забралась на него, обняла его руками-ногами, как обезьянка. Осторожные пальцы убрали волосы с моего лица.

— Проснулась? — хрипловатый голос завибрировал в мощной груди подо мной. Я рванула с Кристофера, но недалеко — он шустро сграбастал меня руками и подмял под себя.

Вместо “доброго утра” склонился и впился в мои губы пылким поцелуем. Поднявшаяся внутри волна желания окончательно разогнала остатки сна. Желания? Желания прибить Кристофера. Он решил, что мои губы стали его собственностью? И теперь можно на них покушаться в любой момент?

Он оторвался от меня и, прежде чем я разразилась возмущениями, сказал:

— Мне нужно будет сейчас ненадолго уехать по одному важному делу. Собирай наконец вещи. Никуда не уходи, пока я не вернусь. Потом поедем в аэропорт.

— Даже в магазин выйти нельзя? — огрызнулась я.

— Можно. С телефоном. Его оставлять дома я строго запрещаю!

Сложно ругаться, когда его тело недвусмысленно прижимало меня к кровати. Это противозаконно. От его волнующей близости во мне, казалось, разливался тягучий теплый сироп, растапливал напряжение, страх, подтачивал мои принципы. Спать с ним нельзя в любом смысле, не то совершенно потеряю рассудок!

Кристофер оставил на моих губах короткий поцелуй и поднялся, видимо, решив, что я молча со всем согласилась.

— Интересно, почему это мне нельзя без телефона выходить из дома?

— Я беспокоюсь о твоей же безопасности! — припечатал он и взял с пола свой смартфон.

— Да что может со мной случиться?! Лондон намного безопаснее того городка в Московской области, где я жила! И ничего там со мной не случалось!

Смерив меня строгим взглядом, от которого засосало под ложечкой, Кристофер забрал полупустую бутылку виски и ввинтил в меня угрозу:

— Попробуй только еще раз оставить его дома! Посажу под домашний арест!

— Да вы не имеете права! — я схватила подушку и швырнула в него. Он ловко увернулся и скрылся за дверью. Сволочь! Даже подушкой его не пристукнуть!

Скоро улетать в командировку, из которой, страшно подумать, я могу не вернуться. Что делать?

Сидя на кровати, я медленно кипела и скользила взглядом по лампе с темно-фиолетовым абажуром, по плазме, по картине с черно-красным квадратом, по столу с прозрачной столешницей. Кристофер говорил, что здесь, в квартире, можно ходить везде. Мол, ничего он тут не скрывает.

Правда ли?

Когда я вышла из душа, его уже след простыл. Надеюсь, камеры он нигде не спрятал? Это первое, что я решила найти в его комнате. Потом проверю свою.

Его спальня была в серо-белых тонах, только стул и компьютерный стол деревянные. На шкафу с лаковой поверхностью пусто. В точечных лампах в потолке тоже ничего. Я подвинула картину с геометрическим узором, и мне открылся сейф с паролем.