Только собралась огрызнуться, набрала в грудь воздуха и открыла рот, Кристофер запечатал его поцелуем. Меня враз прошибло остро-сладким экстазом. Оглушило яркими неизведанными ощущениями, и я не могла пошевелиться. В груди расширялось что-то непостижимо огромное, не давало дышать.

Его губы мягкие и одновременно настойчивые, ненасытные. Они целовали так, будто пили с моих губ нектар. Приятно, это слабо сказано. Это вопиюще вкусно, восхитительно. К своему стыду, во мне прозвучал блаженный вздох.

И Кристофер мигом усилил напор. Просунул свой наглый язык в мой рот. Пальцы его зарылись в мои волосы на затылке, чтобы я точно больше не увернулась.

Что делать, что делать? От смущения краска жгла кожу щек, ушей, груди. Я совершенно не понимала, что делать мне. Не просто же стоять столпом и позволять с жадностью целовать меня?

Все мое тело сильнее затрепетало. В живот упиралась раскаленным жезлом его эрекция.

Кристофер отстранился, его глаза, подернутые хмельной, порочной поволокой, посмотрели на мои губы. Они горели, пульсировали, требовали еще.

Я ведь теперь запомню этот момент на всю жизнь. Первый поцелуй никогда не забывается. Под ресницами защипали слезы. Кристофер взял мое лицо в ладони и пробормотал сладким как мед голосом:

— Просто расслабься. Отключи голову.

— Ненавижу вас! Вы украли мой первый поцелуй! Я не так хотела, я…

— Ты стонала.

— Вам показалось.

Он снова прижался к моим губам — проверить, буду ли я опять стонать, не иначе. А я буду мычать. И колотить его по плечам. Как же он мне осточертел! И еще больше бесило то, что мне безумно нравилось чувствовать его губы, и как он через поцелуй передавал свою жажду, хотел заразить меня ей.

Но ответа от меня он не дождется! И никаких больше стонов, даже если…

О, нет… Он оторвался от моих губ, убрал волосы и прижался влажным поцелуем к шее. По мне прокатилась жгучая дрожь. Я до боли закусила губу, пытаясь погасить в себе чувственные вспышки. Но пока мои губы свободны, нельзя молчать. Нужно ему сказать то, что я говорила Вике. Может, он услышит меня.

Может, я себе наконец напомню, что нельзя так слепо отдаваться эмоциям?

Во рту, как назло, пересохло. Язык шевелился с трудом.

— Знаете ли, я не для вас себя берегла. Я берегла себя для парня, который станет моим единственным.

Раздраженный рык завибрировал на влажной от поцелуев коже. Кристофер внезапно подхватил меня под бедра — только я вскрикнула, как грохнулась на постель, а сверху меня придавило тяжелое сильное тело. Ладонь зажала мой рот.

— Я не слепой и отлично вижу, как ты играешь со мной. Дразнишь меня. Сама меня хочешь, но не можешь себе в этом признаться. Зачем пошла снова гулять с этим уродом? Будешь мне говорить, что за него замуж выйдешь? Смешно. — Он хмыкнул. — Даже если тебе на самом деле такое придет в голову, я не позволю. Ты будешь только моей.

От его слов пульс в висках стучал набатом. Что он себе возомнил? Хотелось громко фыркнуть, осадить его, но меня настолько захватило глупым восторгом, что ни звука издать не могла. Потемневший взгляд Кристофера пробирал до глубины души. Жар его тела, его запах — запах сильного и опасного мужчины — проникал через мою кожу и кипятил кровь.

Но это не значит, что мне совсем мозги отключило. Нагородить можно что угодно, лишь бы девушка ноги сама раздвинула. Тем более на пьяную голову. Спать я с ним не буду.

— А, может, я назло вас дразню? — сказала я тотчас же, как он убрал руку от моего рта. — Из-за вашей наглости. Не думали об этом?

— Назло, значит?

Его глаза опасно сверкнули. Предчувствие того, что зря я это сказала, отдалось неприятной щекоткой под ребрами. Кристофер с легкостью перевернул меня на бок и ужалил шлепком мою ягодицу.