― Угу. Я помогала! Картошку чистила! Правда вот, ― она протянула пораненный палец и я скривился.

Черт, детская боль, как ножом по сердцу.

― Малышка, будь осторожна. Сильно болит?

― Ничего страшного. Пустяки.

Я улыбнулся.

― Куплю тебе специальный нож, если ты хочешь продолжить учиться готовить.

― Очень хочу, дядя Ильяс. Я же должна буду готовить своему будущему мужу. А правда говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок?

― Это смотря какой мужчина. Но запомни, Таня, что твой жених будет проходить особенный экзамен. Я к тебе не подпущу абы кого.

― Это как, абы кого? ― она сдвинула бровки к переносице, снова заставляя меня улыбнуться.

― Это значит, что у тебя будет достойный муж. Фуфло сразу отгонять буду.

― Фуфло?

― Ладно, не обращай внимания. Я разговорился. Накормишь меня борщом?

Девочка кивнула, и взяв меня за руку, повела в сторону кухни.

― Ой, ты сначала руки помой, ты ведь с дороги.

― Хорошее замечание. Держи, я сейчас, ― отдал ей банку, а сам свернул в ванную комнату.

Приезжать в этот дом оказалось очень приятно. Мало того, что маленькая девочка всегда меня ждет, встречает с улыбкой, так еще и вкусно накормят. А что может быть лучше домашней еды?

Со стороны кухни послышался стук.

Я нахмурился и наспех вытерев руки, поторопился на звук.

Оказывается, вся сметана уже растеклась по плитке и была непригодна к обеду. Казус.

Я нахмурился сильнее, не заметив на кухне Тани.

Нина развела руками, а затем практически незаметно указала пальцем за холодильник, как раз у двери в кладовую.

Я тихонько прошел мимо стола, переступая испорченную сметану, и заглянул за холодильник.

Малышка сидела в углу прижав коленки к груди и тряслась от страха.

Я вздохнул и присел рядом с ней на корточки.

― Нин, будь добра, сходи на улицу, в моей машине есть еще банка сметаны, ― взял себе домой, и как оказалось не зря.

― Нет! ― громко выкрикнула девочка, хватаясь за холодильник.

В этот момент в ее глазах промелькнул ужас, из‐за которого в моей душе все сжалось.

Что черт возьми происходит?

― Не оставляй меня, Ниночка.

― Ты чего, Танюша? ― уточнила Нина, взволнованно глядя на ребенка.

― И правда, ты чего испугалась? ― поинтересовался я, и уселся на пол. ― Нина, иди. Нам надо поговорить с Таней.

Женщина кивнула и оставила нас одних на кухне.

Я снова посмотрел на Таню, которая абсолютно не могла скрыть своего страха. Как сделала бы это, например, взрослая женщина.

― А теперь рассказывай, чего ты так испугалась? И не обманывай меня. Я хочу знать о всех твоих страхах.

Девочка продолжала смотреть на меня испуганным взглядом и трястись.

Мне черт возьми, дико не нравилось ее состояние и то, что она так сильно боится. Меня боится! Человека, который защитит ее от любых бед.

Я протянул ей свою руку, и малышка недоверчиво вложила в нее свою маленькую ладонь. Я сжал крепче, а в следующую секунду подхватил Таню на руки и понес в сторону комнаты. Девочка заглянула за мое плечо, смотря на разлитую сметану. А когда мы оказались в гостиной, она заметно выдохнула.

Я усадил Таню на диван, а сам присел рядом с ней. Посмотрел в глаза, отметив, что страх никуда не исчез.

― Я хочу знать, почему ты так сильно испугалась? Это же всего лишь разбитая банка.

― Со сметаной, ― уточнила девочка, хмуря бровки и опуская взгляд вниз, на свои ручки.

― Да, и что?

― У меня пальчик болит, а банка скользкая, потому что мокрая, и случайно выпала.

― Танюша, я не спрашивал, как это произошло. Упала банка, хрен с ней. Извини, ― опомнился, что разговариваю с ребенком. ― Упала, да и упала. Почему ты так сильно испугалась?