— А… — приоткрываю губы, желая спросить, но он будто знает, что именно хочу. Без слов меня понимает. Или же просто мысли умеет читать.

— Он ничего не успел сделать. Все хорошо. Только вот, — большим пальцем пострадавшее место поглаживает. Так ласково. Нежно.

Хмурится. И меня озаряет: ему мой вид не нравится. Лицо мое наверняка в темно-фиолетовых синяках. Некрасивая я.

— Не смотри на меня! — вскрикиваю.

Дергаюсь назад. Лицо ладонями закрываю. Наверняка выгляжу далеко не привлекательно, с синяками на лице. Боже, как стыдно. Все лицо краской заливается.

— Мира! Успокойся! — плечи мои ладонями обхватывает, ощутимо встряхивает. — Я еще и не такое видел в жизни.

Пальцы в стороны развожу, через небольшую щелочку на него смотрю. Ей-богу, как ребенок.

— А ты? — спрашиваю.

— Врач, — отвечает он.

— Врач?

— Хирург-травматолог. Так что от меня можешь не прятаться. К тому же ты все равно красавица, — так просто заявляет. Будто сейчас не комплимент мне сказал, а просто констатировал факт.

Щеки заливает смущением. Убираю ладони с лица. На него смотрю. В глаза ему заглядываю. А потом взгляд как-то сам по себе вниз смещается. На грудь его обнаженную. По которой капли воды вниз стекают. На мышцы плеч и рук, выделяющиеся при каждом движении.

Во рту пересыхает.

Мой взгляд вниз скользит. Все тело жаром вспыхивает. Понимаю, что творю. Что невоспитанной себя выставляю. Ладошкой быстро глаза закрываю.

Слышу смешок рядом. И вспоминаю про футболку, что на мне сейчас. Которая еле до середины бедра доходит.

Ох, черт!

Руками быстро нервно край футболки оттягиваю. Кажется, смущаться сильнее некуда. Но я смущаюсь. Поворачиваюсь спиной к нему.

— Где мое платье? — спрашиваю я.

— Оно было испорчено. Я его выбросил, — просто отвечает.

— Как выбросил?! — возмущаюсь. Резко разворачиваюсь.

От негодования не замечаю, как ладонь с лица убираю. На него во все глаза смотрю.

— Подожди! — вдруг озаряет меня. — Ты сам меня переодевал?

— Да. А что в этом такого? — пожимает плечами.

— Ты… Ты… Да ты, — запинаюсь от негодования, пальцем ему в грудь тычу.

Но, спохватившись, вновь отворачиваюсь от него.

— Ладно, успокойся, — примирительно произносит. — Я что-нибудь найду и дам тебе надеть. В таком виде точно не отпущу никуда. Иди на кухню. Пять минут, и я приду.

Я молча киваю, тянусь к ручке. Открываю дверь, как слышу за спиной:

— А спасибо можно было бы и сказать, — фыркает.

— Что? — непонимающе спрашиваю. Вновь забывшись, поворачиваюсь к нему лицом.

Он руки на груди скрещивает. Мышцы его выделяются. Он улыбается. Стоит и улыбается. А я пялюсь. В который раз. Глаз от него отвести не могу.

— Никакой благодарности за спасение, — головой качает.

— А-а-а… Что? — взгляд поднимаю, глаза в глаза смотрю. — Спасибо, — смущенно произношу и выбегаю из ванной.

Ладони к горящим щекам прижимаю. Зажмуриваюсь.

Боже, как стыдно! Бесстыдница ты, Мира! Бесстыдница. Гореть тебе в аду.

Никакой он не Аполлон. Самый настоящий змей-искуситель он.

Кухню нахожу довольно быстро. Она так же, как и спальня мужчины, оформлена в черно-серых тонах. Выглядит совершенно новой. Словно хозяин квартиры совсем недавно сюда переехал. Либо никогда ей не пользуется. Также замечаю, что здесь много света. Как, впрочем, и во всей квартире.

Шагнув вглубь, взбираюсь на стул за барную стойку.

Через пять минут в проеме кухни появляется Ярослав.

4. Глава 4

Мира

Ярослав в одних штанах стоит в дверях. Руки на груди скрестил и на меня смотрит. Взгляд серьезный.

— Что-то случилось? — спохватившись, спрашиваю я.

На его обнаженную грудь стараюсь не смотреть. Неприлично. Да и вновь глупой выглядеть перед ним не хочу.