— Жень?

Оборачиваюсь, слыша голос бывшей одноклассницы и девушки в одном флаконе.

Боже, как я мог с ней только встречаться? Она же абсолютно никакая. В ней, кроме внешней красоты, нет ничего, достойного внимания. Как говорит Вика: «Конфетка с дерьмовой начинкой, от вкуса которой хочется плеваться». Отчасти я с ней согласен.

Где были мои глаза раньше? Правильно. В заднице.

Спасибо, Вика, что там вовремя появилась в моей жизни и перевернула ее вверх тормашками.

— Слушаю,— произношу, впопыхах взбегая на школьное крыльцо и прячась от дождя под старой, временно протекающей крышей.

Есть вероятность, что бывшая одноклассница и первая красавица школы  знает, где мне искать Вику? Хотя о чем это я. Оля ненавидит Вику с первого дня, как та появилась в нашем классе. И дело далеко не в том, что Оля не может простить, что я выбрал не её. С появлением Вики изменилось абсолютно все вокруг, даже воздух.

Стоя под крышей, слушая музыку дождя, я чувствую накал страстей и тяжесть. Тяжесть дней грядущих. Я устал. Вымотался, как собака, пробежавшая сотни километров в поиске ласки любимого хозяина. Хочется уже как можно скорее найти Вику и расслабиться. Просто побыть с ней наедине и вдохнуть ее аромат, обнимая за хрупкие плечи.

Но нет…

Я стою на крыльце, смотрю на королеву выпускного вечера и не понимаю, какого черта здесь забыл. Я должен искать Вику, но не могу сделать и шага. Ноги словно вросли в бетонный пол и тело отказывается слушаться.

— Я соскучилась, Жень, — тонкая рука с ярко-красным маникюром тянется к воротнику, пытаясь его якобы поправить.

Резко отступаю и, невесело усмехнувшись, качаю головой. Ну конечно, какой же я идиот. Оставляя Вику одну, не учёл одну простую и в то же время ужаснейшую вещь, — на крыльце стояла Оля.

— Что ты ей сказала? — впиваюсь в девушку холодным взглядом. Оля от неожиданности вздрагивает и отшатывается на своих огромных каблуках назад, чуть не падая.

Глаза цвета ранней весны, начинают пугливо бегать по сторонам, безмолвно ища спасения. Когда-то уверенная в себе девушка сейчас напоминает пугливого зверька, загнанного в угол волком. Я понимаю, что до матерого волка мне ещё пахать и пахать, но уже сейчас осознаю, что за Вику уничтожу любого. 

— П-правду… — произносит, заикаясь, и, обняв себя за трясущиеся плечи, тихо всхлипывает.

Отворачиваюсь в сторону школьного двора, стараясь не смотреть на девичьи слезы. Нет, мне ее совершенно не жалко. Просто эта злорадная дрянь не подозревает о грядущих последствиях. А они уже близко. Слишком близко.

Я стою напротив загнанной в угол жертвы, крепко сжимая кулаки до побелевших костяшек, и боюсь сорваться в любой момент. Одно неверное слово — и я уничтожу её. Сотру в порошок. 

— Дальше, — произношу сквозь зубы, крепко стискивая зубы и медленно переводя взгляд на бывшую.

— Сказала, что ты выиграл, — задрав подбородок, произносит уверенно, смотря на меня с победной улыбкой на лице и в глазах.

Стерва!

— Тварь, — кричу, резко замахиваясь и загоняя её в угол.

Она дергается. На трясущихся ногах отступает, и я наконец-то вижу страх в ее глазах. Настоящий. Живой. 

Нет, я вовсе не собираю её бить. Просто напугать. Этой суке будет полезно знать, что не стоит совать нос не в свои дела. И тем более в чужие отношения, где и так все едва сшито нитками. Тонкими. Непрочными.

— Идиот, какого черта? — взвизгивает и пытается замахнуться в ответ, но не успевает. Я резко перехватываю ее тонкую руку и крепко сжимаю запястье, наблюдая со злорадной улыбкой за тем, как из её красивых глаз катятся огромные капли слез.