День был как день: сидение на парах через не могу с теми, кто пересдаёт, обед в столовке техникума, после которого ещё сильнее тянуло в сон. На этой неделе у меня оставалось всего два экзамена – техническая механика и черчение. Первый – завтра, второй – в четверг.

Вообще, после моих приключений и вступления в комсомол стало гораздо проще. Многие преподаватели, видя меня, понимали, что я по специальности не отработаю и дня, поэтому ставили пересдачи, завышали оценки или вытягивали наводящими вопросами до необходимого минимума. Благо вокруг хватало ребят, которые учились по-настоящему хорошо и даже что-то конструировали. Третьекурсники и вовсе казались помешанными на электронике.

По сути, это были не пары, а переподготовка с конспектами, но преподаватели смотрели на отношение студента и, уже исходя из этого, делали вывод: «валить» или нет на экзамене. Я их как бы очень понимаю. Всегда приятно, когда нерадивый ученик хотя бы пытается понять твою дисциплину, на которую ты положил жизнь. Хотя лично я в прошлой жизни не слишком требовал теоретических знаний, особенно от частных клиентов, а больше концентрировался на практических умениях бойцов.

Так вот, на черчении я сидел вообще один, рисуя деталь в угловом разрезе. Преподаватель ушёл, оставив меня с макетом в кабинете. Чертилось у меня не очень – эскизы выходили куда лучше.

Внезапно меня прервал вибрирующий звук. Показалось, будто задрожали доски пола. Но нет – не показалось. Линия на чертеже поплыла, и карандаш прочертил зигзаг.

Я отложил инструменты, опустил руки, но стук и вибрация повторились. Затем раздался резкий хлопок, и в воздухе запахло гарью.

Поднявшись, я вышел в узкий коридор и сразу обратил внимание на дверь слева с табличкой:

«Лаборатория. Посторонним вход воспрещён!»

Из-за неё доносилось пыхтение и что-то похожее на стон. Я распахнул дверь, выпуская наружу клубы дыма, шагнул внутрь и тут же захлопнул её за собой.

– Держи, держи её сверху! – раздался крик.

Сквозь белёсый дым я разглядел худощавого светловолосого парня в белом халате, который изо всех сил наваливался на массивный кубический корпус, опутанный кабелями и шлангами.

Что-то яростно болтало его, будто внутри метался разъярённый бык.

Сказано – сделано. Я схватил вибрирующий ящик сбоку, и следующие несколько секунд нас с парнем трясло, как в эпицентре землетрясения.

Наконец вибрация стихла, а внутри что-то звякнуло – будто упал маленький колокольчик.

– Спасибо, товарищ! – выдохнул парень, поправляя очки.

Первый раз меня так назвали приватно. Чудак, да ещё какой. Но сон как рукой сняло – можно и подыграть.

– Не за что, товарищ! Над чем работаете, коллега?

– Это ответ! – запыхавшись, произнёс он. – Ответ западным аналогам стиральных машин с вертикальной загрузкой! Вы спросите: «А как же "Эврика"?» И я отвечу: «Мой "Титан" не просто дополнит линейку отечественных образцов а кардинально расширит возможности стиральных машин в будущем!» Вы скажете: «А "Малютка", а "Вятка"?» А я отвечу: «Пора отойти от деревянных щипцов и зажимных роликов!»

– А вопрос-то был какой? – перебил я.

– Вопрос? – он на мгновение замер.

– Ну, раз это «ответ», значит, был и «вопрос»?

– Ты с какого курса, кстати? – перевёл тему лаборант.

– Первого.

– Вот почему я тебя не помню. Валера Плотников, лаборант! – он протянул мне руку.

– Медведев Саша, – ответил я, не добавляя больше ничего.

Формально я студент, но как борец ещё не сформировался, а их технические «приколюхи» мне чужды.

– Полезная штука, да? – кивнул я на металлический куб, похожий на творение доктора Франкенштейна, если бы, конечно, знаменитый монстр был машиной.