- Да-да! Забираю все! Вот! - занервничал некромант, давая мне несколько золотых и выхватывая у меня корзину. - Нинэль! Нинэль!

Из кривого окна выглянуло детское лицо, а потом исчезло. Ничего! Подождем!

- Нинэль! - орал некромант так, что на соседнем кладбище должны встать все мертвые. Дверь открылась, а на пороге появилась Нинэль, изумленно глядя на цветы, которые тут же ей презентовали. На пухленьких щечках появился румянец, а бывшая служанка с удивлением смотрела на бывшего хозяина. Он что-то говорил, а у нее по щеке текла слеза, капая прямо на лепестки. Я отошла за угол старой лачуги, глядя как некромант склонился к порозовевшему от смущения ушку, что-то прошептал, а слезы на ее лице моментально просохли. Нинэль, словно, засветилась изнутри, озаряя все вокруг счастливой женской улыбкой. За ее спиной пряталась маленькая сестра, глядя на некроманта как я на его стряпню. Согласна, не Импера... Ой!

Я застыла, пытаясь осознать то, о чем сейчас подумала. «Кыш-кыш-кыш!», - помотала я головой, вспоминая нашу крепкую взаимную вражду.

- Пойдем, нечего вам здесь делать. Тебе тоже читать не мешало бы научиться! - некромант выдавил бледную улыбку, положив тонкую руку на голову младшей сестры. Я смотрела, как девочки собирают вещи, а некромант с омерзением смотрит на их старый дом, который вот-вот завалиться и рухнет.

- Богиня любви услышала меня! - прыгала малышка, вокруг пары. А я видела, как две руки сплелись вместе. Покрасневшая, не верящая своему счастью Нинэль бросила робкий взгляд на бледную руку, которая гладила ее пальцы. - Она услышала меня! Она помогла! Спасибо ей! Спасибо!

Я чувствовала, как все еще улыбаюсь идиоткой, вспоминая счастливые глаза Нинэль. На заработанные деньги, я честно купила себе еды, устроила пир перед зеркалом, глядя на то, как Нинэль и сестра учатся читать по слогам... В его доме сразу как-то стало уютно и тепло. В тот момент, когда некромант осторожно погладил бывшую служанку по щеке и наклонился, чтобы поцеловать, послышался радостный детский голос: «Ой! А что я нашла!», а в комнату влетел счастливый ребенок, размахивая чьей-то окостенелой рукой и вызывая улыбки. Я еще долго лежала, обнимала подушку и улыбалась, вспоминая этот милый момент, а потом уснула.

- БОГИНЯ!!! - закричало зеркало, заставив с утра меня вздрогнуть и перепугаться не на шутку. Женский голос был страшен. Охрипший и сорванный, он звал меня, пока я экстренно бежала узнавать, что случилось.

- Я стояла на коленях всю ночь! Я молилась тебе! - задыхалась молодая женщина, а я слышала страшные хрипы рыданий, которые вырывались у нее из груди. - Я прошу тебя! Прошу о милости! Все, что угодно! Я сделаю все, что захочешь! Спаси его... Спаси Терция... Я умоляю... В полдень начнется казнь... ... Он просто хотел помочь! Он ни в чем не виноват! Он хотел спасти... И за это его казнят... О, богиня...

Голос сорвался в страшный крик отчаяния. В храме на коленях стояла красивая, смертельно бледная молодая женщина с золотыми, спутанными волосами в нежно-голубом платье. Она протягивала дрожащие руки к статуе, по ее щекам текли слезы, а грудь вздымалась от рыданий.

- Покажи мне этого Терция, - прошептала я, нервно догрызая ноготь. Зеркало тут же выдало мне картинку, от которой мне самой стало не по себе. Молодой, симпатичный, светловолосый мужчина с карими глазами в белой сорочке и в черных штанах, стоял на коленях со связанными за спиной руками, а над ним возвышалась черная фигура Императора. По обе стороны от Терция стояла молчаливая стража. Узник поднял глаза на Императора, который хранил молчание, а потом набрался мужества.