-Долго ли, умеючи, — глубокомысленно изрекла Лизка, глядя на орудующую вилкой как заправский фермер, подругу— Варькина. Оставь нам немного, ты же лопнешь.

- А ты налей и отойди,- гоготнула эта поганка.- И кстати, умеючи всегда долго. Слушай, Зинка, а что ты делать будешь, когда найдешь ? Ну, Холоду отдашь все или все же попробуем выяснить, кто заказал красавчика? Интересно же.

- Да, и стоить эта инфа будет гораздо дороже. Компромат что? Уничтожил и «Вася в пинжачке», а за мужика он нам руки целовать будет этот мильярдер твой. А потом невесту свою тупую бросит и поползет по стене, как Ричардгирище. И такой с цветком в зубах к твоим ногам, Зинка. мир бросит. Ага.

- Он не мой. И чего это вам он руки должен целовать? Губу закатай,- вспыхнула я, тоже мечтая о губозакаточной машинке. Уж больно картинка, которую нарисовал злой гений Катьки меня впечатлила. — картошку всю сожрала. У тебя, Варькина, руки загребущие.

- Гля, как надулась,- хихикнула Лизка. – Никто не зарится на сокровище. Мне, откровенно говоря, помощник твоего Егорки больше нравится. А Катька облезет, у нее и так с парнями проблем нет.

- Дуры,- хмыкнула Варькина.- Чего это с кошатиной твоей творится?

 Я посмотрела на Чучмечку и пошла к двери. Обычно она так нервничает и носится кругами, когда слышит приближение мамы. Но сегодня кошка словно одурела, вся вздыбилась белоснежной шерстью, словно ее ударило током и «зачирикала», словно на голубей за окном.

На пороге стояла мама, привалившись плечом к косяку. Ее лицо было белее мела. Рядом с родительницей маячил смутно знакомый мужичок, самого странного вида. Чересчур модный. Но невероятно грязный. Аромат бомжатины перебил все ароматы, витающие в доме. Выкорчевал с корнем даже запах чеснока, исходящий от Варькиной. А она, между прочим, своим выхлопом, легко могла бы уложить африканского слона. Красавец в розовом пуховике и повязанной крест – накрест через грудь, белоснежной пуховой шали, галантно держал мою маман под ручку, поминутно икал куртуазной сивухой, и шаркал ножкой.

- Привет,- прорычал гламурный подонок и я наконец его узнала.- Я тут мимо променадил, а она на лавочке сидит, сердешная. А возле поребрика стоит машинка красивая, а в ней дядьки страшные. Вот я и подумал, не нужна ли помощь.

- Полик? – наконец осенило меня. – Я надеюсь мои сто евро ты потратил не на модный лук?

- А что, красиво и тепло,- набычился бомж, передавая мне на руки абсолютно дезориентированную, почему-то бу- букающую маму. – Между прочим я постригся еще. И шапку купил себе. Здоровье, знаешь ли, дороже предрассудков. О, Катюха,- радостно гаркнул галантный Апполинарий Рюрикович, рассмотрев наконец – то Варькину.- И ты тут. Куда вы вляпались то, девки?

Я не ответила. Сейчас меня волновала мама, не похожая на себя. Несгибаемая железная леди, которую я в жизни не видела не то что испуганной, а даже слегка растерянной, сейчас смотрелась весьма бледно. И ее извечная песцовая шапка, пережившая наверное нашествие монголо – татар, неприкосновенная и нежно любимая, сейчас была зажата у мамы под мышкой, кощунственно смятая и поникшая. А это может означать только одно, маму похищали пришельцы, делали ей зондирование во все места и видимо что – то повредили в мозгу, паразиты. Другого объяснения аномалии я не смогла придумать, как не старалась.

- Теть Тома Пална, ау. Вы призрака что ли увидели? – проорала Люська. Матушка встрепенулась и обрела осмысленное выражение глаз.

- Господи, Лиза, сделала бы ты уже что-нибудь с лицом своим. Ну ведь инфаркт же можно схлопотать,- промямлила моя родительница и повела носом.- Ты еще и пахнешь дурно. Детка, пора что – то решать. Хотя, призрак. Да, я видела призрака. Точнее нет – упыря. Раньше думала они на солнечный свет не вылазят, а потом фильм посмотрела про красавчика вампира. Оказывается они спокойно между нас шоркаются. Точно, упырь. Он пришел за нами, помяни мое слово, Зина. А я еще внуков не понянчила. Пойду корвалолу выпью фужерчик, нет два. И что вы трансвестита домой притащили? Совсем с глузду съехали,- окинула она растерянным взглядом своего недавнего кавалера, которого сама и притащила в нашу квартиру. Точно все плохо. Очень плохо.