- Зачем? – икнула я.

- Спрячем компромат. Я спрячу точнее. А вы на стреме стоять будете,- зафонтанировала Варькина.- Только один должен знать, где лежит «прелесть». Иначе всех остальных придется...- провела она большим пальцем по своему тонкому горлу.

- Заткнись,- в голосе Лизки появились нехорошие нотки. Господи, только бы они не сцепились. В этом случае мне обычно достается больше всех. – Ты уже прятала один раз мое кольцо. До сих пор не найдем.

- Значит хорошо я прячу,- взвизгнула Катька, прибирая пряник в оторванный карман. Я закатила глаза, готовясь к смертоубийству.

- Девочки, вас подвезти? – раздался дребезжащий голос. Уставилась на убитый Жигуленок, за рулем которого сидел благообразный дедуля, явно слепой и в деменции, судя потому, что решил сделать доброе дело. Я прониклась благодарностью к этому несчастному. Очень вовремя он появился. – С ветерком домчу.

- Сколько? – тут же забыв о бое местного значения поинтересовалась Лизка. Сейчас ее корежило от мысли, что придется платить дедуле.

 - По сотке с рыла,- радостно гаркнул дед.

 Девочки, никогда не садитесь в машины к незнакомцам. Особенно к дедушкам на старых дришпаках, похожих на колесницу смерти. Особенно ночью. Ну кто в здравом уме будет раскатывать по улицам города? К концу пути я думала, что уже переправилась на другую сторону Стикса. Милый дедушка, которого, как оказалось звали Аидом Хароновичем, потому что родители родителей дедули были помешаны на греческой мифологии,  весело пел, машину трясло словно эпилептика, орала Варькина, Лизка тихо молилась, судя по стоящему в воздухе бубнежу. Я даже такой милой малости позволить себе не могла. Холод может не волноваться, компромат на него я унесу с собой в могилу.  

 - Дед, тебе бы в подрывной команде цены не было,- проклацала зубами Варькина, вытаскивая меня за шкирку из автомобиля. Я и не заметила, когда закончилась адская скачка.

- Еще и платить за это? – деловито вякнула Лизка. В своем репертуаре, пальцы с зажатыми в них купюрами она не разжала и дедуля монстр безуспешно дергал деньги, пытаясь взять плату за проезд. – Пальцы у меня свело от страха, понял?

Я заковыляла в сторону офисного здания, решив не досматривать аттракцион немыслимой жадности. Набрала код сигнализации, достала из кармана флешку и маленькую видиокамеру, отнятую у Варькиной. Голова была пуста, как ведро, руки действовали отдельно от разума. Видимо усталость сказала. Подошла к кадке с несчастной пальмой, стоящую в предбаннике, разгребла пальцами окурки и кофейную жижу, которыми наши бравые журналисты удобряют растение. В голове словно – кто – то щелкнул тумблером. Упала на стоящий рядом диван и заснула.

- Эй, ты чего? – зашипела темнота Лизкиным голосом. – Нашла время. Давай сюда материалы, я их заныкаю и в расход.

- Я уже спрятала,- дебильно улыбнулась я, - только не помню куда. Лизка, я не помню куда я дела материалы.

 Паника заметалась в темном холле, поднялась к потолку, а потом чугуниной свалилась на мою тупую башку.

Домой я попала только под утро, дошла пешком, благо что недалеко. Но вспомнить куда дела то, что могло меня вознести так и не смогла, даже проветрившись. Тихо проскользнула в прихожую, надеясь, что мать спит и не выйдет читать мне нотации. Двадцать пять лет мне, а я все еще трепещу от страха перед разъяренной либе мутер. Тихонечко, на цыпочках, почапала в свою спальню. И даже почти дошла. Под ноги мне, вопя, бросилась Чуча, я споткнулась об кошку и полетела выставив руки вперед, дабы не впечататься физиономией в пол и не запачкать кровью любимый мамин ковер. Идиотизм класть в прихожей дорожки, но маме не докажешь же. Кошка взвыла, словно за ней гнались дворовые псы. Взвилась мне на спину и зашипела. В кухне вспыхнул свет, раздался топот. Я открыла глаза и уставилась на ноги в дорогих шелковых носках. Огромные копыта размера лыжи, в нашей с мамой квартире. Огромные, чужие ласты, в носках и трогательных тапочках с кошачьими мордочками, фатально не налезших на монстрячьи конечности.Моих пантуфлях, которые я так люблю.