– Рус… командир… что происходит? – спросил Костя. Кажется, его шок перешёл в следующую стадию и проявилось заикание.
Я ладонями начал разминать виски. Сильная головная боль накрыла подобно лавине. Нужно думать, нужно что-то делать. Что, черт возьми, твориться? Почему люди стали сумасшедшими? Что-за массовое помешательство? Это что, теракт? Биологическое оружие? А может что пострашнее?
– Ко мне, твари! – крикнул Пашка настолько сильно, что даже в машине его голос показался громким.
Вскинув автомат, он начал стрелять куда-то в темноту. На седьмом выстреле опустил оружие и бросился к водительской двери. Стремглав открыв её, рухнул на сиденье, одновременно запуская мотор и закрывая дверь. Удар руки по рычагу коробки передач, рёв мотора и резкое троганье со страшным визгом шин по асфальту.
Таким быстрым, собранным и целеустремлённым я увидел Пашку впервые в жизни. Он действует иначе, отличительно от меня. Сперва стреляет и только после этого думает. Или он уже подумал? Что, если я совсем не знаю напарника, а он знает на порядок больше меня? Одно ясно – случилось что-то страшное, что-то такое, чего до сегодняшнего дня никогда не было…
Глава 2
Проскочив двор, мы выскочили на дорогу с односторонним движением и чуть не столкнулись с полицейским УАЗом. Две машины устало заскулили тормозами, нашу тут же развернуло и несильно ударило правой стороной о бордюр. Водитель УАЗа ушёл от столкновения к противоположной обочине, внедорожник легко перепрыгнул дорожный бордюр и свалился передними колёсами с ливневую канализацию. Пашка первым выскочил из машины, я поспешил следом. Из УАЗа выбрались трое незнакомых полицейских, вва сержанта и один старлей, который тут же начал истошно орать:
– Долбоящеры тупорылые! Какого хрена творите? Права купленные у тебя, что ли, придурок? Ты из какого колхоза вылез, дрищ? В шары долбишься, против шерсти нахрена полез?
Несмотря на то, что виновниками ДТП являемся мы, потому что вылезли на встречу, Пашка на старлея внимания не обратил, будто того вообще не существует, а уставился на нависший над нами дорожный фонарь, свет от которого не позволяет увидеть того, что твориться в темноте дальше десяти метров от центра освещения. Бросив на меня тревожный взгляд, он сказал:
– Нужно уезжать, как можно скорее уезжать. УАЗ нам не вытащить, значит на четырке поедем. Придётся кому-то в багажник лезть, в салоне места на всех не хватит…
– Ты чего трындишь, ушлёпок? – старлей окончательно озверел и кинулся на Пашку.
Стоило старлею увидеть направленный в лицо ствол автомата – от грозности и следа не осталось, всё заменил страх. Сержанты тоже испугались и несмело попятились назад к УАЗу, попросту забыв про табельные ПМы.
– Всем стоять! – крикнул я и взял парочку на прицел своего автомата, при этом не забыв щелкнуть предохранителем. Про то, что не мешает дослать патрон в патронник, как-то не подумал. Если захочу выстрелить, то смогу сделать это далеко не скоро, минимум пару тройку секунд потеряю.
– Сержанты, вы с катушек съехали? – глаза старлея увеличились до невозможного максимума. Одолев страх, он снова стал смелым и заверещал: – Оружие убрали, суки! Что творите? Присесть на много лет захотели? Так я устрою вам это!
– Руслан, по-хорошему не получиться, – заговорил Пашка, с опаской посматривая по сторонам, но продолжая держать старлея в прицеле. – Нужно забирать их и валить в отдел. Ситуация стрёмная, каждая минута на счету… да куда там минута, каждая секунда!
Химмаш ожил. Тишина, которая была совсем недавно, исчезла окончательно. Звуки слышны со всех сторон, звуки хаоса, крики о помощи, страшный утробный рёв, звон бьющегося стекла, грохот хлопающих подъездных дверей. До старлея наконец-то дошло, что в относительно тихом жилом секторе в данное время суток слишком шумновато. Озадаченно покрутив головой, он спросил: