– Я хоть и не врач, но знаю, что подобное точно неправильно… – начал говорить Костя.

Я не стал его слушать, ведь ничего толкового он всё равно не скажет. Включив интернет, который постоянно приходиться выключать из-за слабой батареи Айфона, зашёл в Инстаграм. Первое сообщение от Толика и куча сообщений от друзей, подруг, знакомых и коллег. Все что-то пишут, скидывают какие-то видео и фото, ничего нового. Толик тоже видео скинул, как раз перед самым звонком это сделал. Нажав на экран, я стал ждать воспроизведения.

Кто снимал осталось непонятно, снято в городе – два парня прижали палками к тротуару мужика бомжеватого вида.

– Держи его… Крепче держи! – кричит кто-то очень громко, почти в истерике.

Бомж ведёт себя агрессивно – пена изо рта летит во все стороны и неестественно клацает челюсть. Ощущение, что хочет сожрать тех, кто его держит. Впрочем, и от оператора он тоже не откажется, судя по безумному взгляду.

– Сука, там еще один такой бежит! – испуганно заверещал кто-то. Оператор прекратил качественную съемку, запись смазалась и начала колыхаться. Секунда, и она закончилась.

Набрав Толику, я услышал длинный гудок…

Затем второй…

Третий…

И последующие…

Женщина с вежливым голосом оборвала звонок, предложив оставить голосовое сообщение. Я сбросил вызов и посмотрел на Пашку.

– Что-то интересное? – спросил он.

– Ага, – кивнул я. – Похоже меня разыгрывают…

Бешеный бомж меня не особо удивил, мало ли идиотов в стране, всякое бывает. Толик не ответил, да хрен с ним, перезвонит, когда освободится. Главное, что беспокоит – почему так долго едет скорая?

Костя громко выругался матом. Я посмотрел на него, а затем на потерпевшего, который начал подавать признаки жизни. Лёгкое шевеление рукой и ногами. Еле слышное мычание. Жутко смотреть, однако, на такое.

Тишину нарушил звук разбившегося окна и страшный вопль. Судя по звуку – где-то в соседних домах. Еще один вопль, более громкий и мужской, долетел с противоположной стороны улицы.

– Что за хрень? – встревожился Костя и бросился к машине слишком прытко для его телосложения. Секунда и он появился с Калашом в руках.

«АКС74У» – наш постоянный спутник. Укороченный вариант автомата «АК74» со складным прикладом. Еще в нашем арсенале есть «ПМ», но он в сравнении с автоматом так, пустяк. Обычно патрули ППС ходят с пистолетами, но мы не совсем обычный патруль, мы ГНР, расшифровываемся как «группа немедленного реагирования». Отличие от простых патрулей – нас укомплектовывают автоматами, на этом всё, больше отличий нет.

Шевеление пострадавшего усилилось, ноги начали ерзать по асфальту, повреждённая рука неприятно шевелиться в месте перелома, издавая хрустящий звук, а целая рука скребёт пальцами изувеченное лицо.

– Ну нахрен! – испуганно сказал Пашка и передвинул автомат со спины на живот.

– Ухар-рах-рах-харх-ррахр…

Мы повернулись на звук, который послышался со стороны машины. Мой и Пашкин фонари уставились в темноту и осветили несущуюся на нас фигуру человека в белом грязном тряпье.

– Сука-сука, он встает! – взвизгнул Костя.

Я оглянулся и увидел, как потерпевший медленно принимает сидящее положение и пытается подняться. Костя судорожно пытается передёрнуть затвор поставленного на предохранитель автомата, но у него ничего не выходит.

Бегущий на нас успел преодолеть половину расстояния и примерно через три секунды будет возле патрульной машины. Лязг затвора Пашкиного автомата резанул по ушам.

– Мне похрен, стреляю! – четко сказал Пашка.

Стрелять мы можем только в крайней ситуации. Как для командира, для меня эта ситуация еще не наступила. Паша воспринял ситуацию по-другому. За его плечами несколько лет войны и, наверное, это сыграло решающую роль, а, возможно, он просто испугался.