Ныряю в палатку, унимая дрожь. Вчерашние картинки исчезли под видом мутной спермы у меня на животе, стекающей к резинке трусиков, а ноздри раздражает терпкий запах, принадлежащий сильному самцу.

- Я трогала его, а он трогал меня, - шепчу не останавливаясь, как помешанная, пока вытаскиваю из рюкзака сменное бельё.

Только одевшись, получается немного успокоиться, набраться смелости и влиться в просыпающийся лагерь. Оставленные на берегу шорты и майка лежат сложенные у входа в палатку, и я понимаю, что он был здесь, стоял рядом, возможно, касался входного полотнища, пока меня колбасило от его близости.

Весь день стараюсь держаться рядом с братом, боясь посмотреть по сторонам и увидеть Дамира. Полька заигрывает с Максом, а он слюняво расплывается от неё. Надя делает безуспешные попытки привлечь внимание к себе, но, глядя на реакцию Макса, смиряется с бесполезностью сего. Уже на третий день сплава она перебирается с вещами на Серёгин плот, меняясь с Полькой и со мной.

- Сестрёнка, чего такая потерянная? – подсаживается Макс, заметив моё подавленное состояние.

- Давно хотела спросить, - решаюсь узнать ответ на мучающий на протяжении двух лет вопрос. – Почему ты перестал общаться с Дамиром?

- Он приставал к тебе?! – взорвался Макс. – Сука! Я убью его!

- Нет, - цепляюсь в футболку, прикладывая все силы, чтобы удержать брата на месте. – Просто увидела его здесь, и стало любопытно.

- Он пошёл не по той дорожке, - хватает меня за плечи и сжимает, грозясь оставить синяки. – Держись от него подальше, Вероник. В нём не осталось ничего от того парня, который дарил тебе куклы. Рядом с ним боль, унижение и страх.

Макс дожидается моего кивка и только потом поднимается, возвращаясь к управлению плота, а я с ужасом прокручиваю его слова, накладывая их на увиденное в лесу. По спине расползается обжигающий жар, проникающий в каждую клетку и пору, и я знаю, что это от порабощающего взгляда зверя, притаившегося в теле Дамира.

4. Глава 4

Вероника

За каждым деревом, за каждым домом, за каждым поворотом мне мерещится въедливый взгляд Дамира. Неделю до отъезда в Москву стараюсь не выходить из дома. Родителям вру, что готовлюсь к поступлению, а сама извожу себя разъедающими мыслями. Можно ли избавиться от этого наваждения, приходящего каждую ночь? Можно ли вытравить впитавшийся на генетическом уровне запах этого зверя?

Мой отъезд в столицу больше похож на побег. Ни разу не обернувшись, прохожу паспортный контроль и поднимаюсь по трапу, выдыхая напряжение последних дней. Весь полёт Макс воркует с Полей, а я позволяю себе закрыть глаза и, наконец, погрузиться в марь. Удаление на безопасное расстояние благотворно сказывается на снах. Меня больше не мучают ненавистные картинки, где на коленях стою я, а Дамир с перекошенным от злости лицом отвешивает мне пощёчины и насилует в рот. После таких видений моё горло саднит от рвотных спазмов, горит лицо, а между ног скручивает от пульсации. Реакция тела пугает настолько, что я начинала сомневаться в своём психическом здоровье.

Москва сразу затягивает своей суетой, динамичностью и шумом. Наш город не маленький, но на фоне столицы выглядит глухим поселением с тремя избушками и парой семей. Суета оглушает, а Полькины восторженные возгласы с трудом пробиваются сквозь толщу воды.

Родители позаботились обо всём, сняв нам трёхкомнатную квартиру, оплатив моё обучение и пристроив Макса в компанию друзей. Заниматься семейным делом Максим отказался, сказав, что переработка мусора и производство удобрений - не совсем то, о чём он мечтает в жизни. Отец пытался соблазнить его сетью магазинов, гостиничным или туристическим бизнесом, но Макса потянуло в строительство. Не зря же он заканчивал архитектурный, бредя проектировать высотные дома.