Внимание привлекает глухой стон, похожий на взывание к помощи, и я бросаю охапку лесного мусора, устремляясь сквозь кусты на шум. Лучше бы я пошла в другую сторону… Увиденное впечатывается в подкорку мозга навсегда, разбивая весь мой мир.

Замираю на краю поляны, наталкиваясь на двоих. Дамир стоит, широко расставив ноги и удерживая блондинку перед собой на коленях. Его лицо перекошено злостью, а в глазах клубится дьявольская чернота. Девушка испуганно смотрит в эту черноту и трясущимися руками расстёгивает пряжку ремня и ширинку. Возможно, она что-то делает не так, потому что Дамир рычит и отвешивает ей пощёчину, выбивая очередной стон.

Девушка освобождает из штанов его член, проводит по нему рукой, и тут же следует хлёсткий удар, откидывающий её на спину.

- Встала обратно и убрала руки за спину! – звучит команда, оглушающая тишину леса.

Дальше всё происходит в безмолвии, парализуя моё тело. Он насаживает её рот на член, подаваясь бёдрами вперёд, проталкивая его до предела и задерживаясь в глотке. По красному от нехватки воздуха лицу текут слёзы, и с каждым резким толчком раздаётся беспомощное мычание, рвотные звуки и всхлипы. Всё это время Дамир смотрит на меня, повернув голову и пригвоздив взглядом к месту. Он в последний раз входит в неё, схватив за волосы и уткнув лицом в пах, и держит, не обращая внимание на царапающие попытки оттолкнуться, освободиться от него. Отпускает только тогда, когда сопротивление подавлено. Блондинка сползает на землю, заваливается на бок, хватает воздух и выворачивается от рвоты, а мой розовый мир трескается на части, как и любовь к нему.

Сложно принять, что передо мной мой любимый Дамир, носящий когда-то меня на плечах, покупающий в парке мороженое и сахарную вату, обещающий в мои десять лет жениться, хоть и в шутку, и подарить сказочный замок. Монстр, бьющий и насилующий девушку, не может быть моим Дамиром. Он кто угодно, только не мой Мир.

3. Глава 3

Вероника

Отрезвление приходит моментально, как только розовые осколки со звоном падают на землю. Пячусь назад, пока не упираюсь спиной в шершавый ствол дерева, оставляющий царапины на спине. Дальше мной руководят инстинкты, опережая мозговую деятельность и заставляя двигаться вперёд, быстро, не останавливаясь, не оглядываясь назад. «Нужно только добежать до лагеря. Нужно только добежать» - пульсирует в голове, подгоняя в сторону спасительных голосов. Не уверена, что Дамир ринется за мной, но меньше всего я хочу оказаться в руках этого монстра. Страх слепо ведёт на зарево в просветах кустов.

На поляне полыхает огромный костёр, вылизывая с треском воздух оранжевыми языками, над маленькими близнецами стоят треноги с котлами и сковородками. Мужчины подтаскивают к центральному кострищу брёвна, а девушки режут овощи и мясо, готовя заготовки для рагу.

За суетой моё появление остаётся незамеченным, позволяя спрятаться в палатке и заняться залечиванием ран. Моё сердце истекает кровью, а разодранная в клочья душа не поддаётся восстановлению. Слишком долго любила свой призрачный идеал. Слишком больно столкнуться с реальностью. Слёзы душат, и я зарываюсь лицом в подушку, вгрызаясь в уголок ткани, чтобы не скулить во весь голос и не привлекать к себе внимание.

За парусиновым полотном жалостливо скулят струны гитары, и низкий баритон растекается тоскливой песней о несчастной любви. На последних словах присоединяется женский голос, подвывающий на высоких тонах, и моё сознание скользит на волнах боли, утекая в утешительную темноту.

Просыпаюсь от давящего груза на спине и ноющей пустоты в груди. По ежиному сопению в затылок идентифицирую Полинку, приткнувшуюся сзади и закинувшую конечности на моё тело. Осторожно, стараясь не разбудить, выползаю из-под её руки и попой вперёд выбираюсь из палатки. Раннее утро сизой дымкой окутывает землю, огибая посторонние природе предметы невесомой пеленой. Лагерь спит после ночных посиделок, и лишь тихий всплеск реки и далёкий пересвист птиц разрушает тишину.