- В общем, если уж я разрешил поверх твоей головы, то кот будет мой, - ставит меня перед фактом. - А пока маленький, пусть Иринка с ним нянчится. Как назовем?

- Першик. Он рожовенький.

Где она увидела розовый под слоем серой грязи - вопрос.

- Перс, короче. Нормально... - одобряет Добрыня.

Зареванная, но довольная, Иринка победоносно несёт котенка домой.

Пока я отмываю в теплом душе сначала Иринку, потом нового нашего жителя - Персика, Добрыня в прихожей сушит феном Барса.

И я этого пса уже практически люблю как родного. Потому что - не тронул... Хотя кошка - это такое искушение!

Алинка, брезгливо приняв в старом полотенце "крысёныша", кормит его молоком.

- Ну ты и криповенький... - скептически разглядывает его.

Обрабатываю йодом шею Иринки под ее тихий вой. Обычно она терпеливая, но видимо, стрессанула...

Укутываю в одеяло.

Уставшая и сдувшаяся после такого экшена, я тихо сажусь на ступеньку. И слепо смотрю вперёд.

Вот тебе и банкет с Добрыней. А всего-то хотела ещё разок покрасоваться перед ним в платье... А мне в нем, если честно, кроме как их себя и выйти то некуда.

Платье мое и волосы теперь намокли, тушь потекла. "Криповенько", наверное.

Добрыня садится рядом.

- Всё нормально... - приобнимая, растирает по-дружески мое плечо. - Все живы и почти здоровы.

Пёс, прижав уши лежит в проёме между прихожей и гостиной, греется на теплом полу. Подозрительно косится на котенка.

- Знаешь, мне иногда кажется, что Анатолий прав. И мне нельзя доверять детей. И есть такие трешовые моменты... что я бы может и отдала их ему, ради их безопасности. Если бы он не делал их такими несчастными, как обычно делает всех. Я отвратительная мать...

- То есть, ты искренне считаешь, что находясь под опекой этого гно... Анатолия, Иринка не понеслась бы спасать котенка от собаки?

- Боюсь, что понеслась бы.

- А в чем ты тогда хуже как родитель?

- Я не знаю. Может быть потому, что он предусмотрел бы это и силой организовал бы ей безопасное пространство.

- Попросту - запер?

- Угу...

- Но, случись тогда пожар, она бы даже выбежать не смогла. Хреновое решение.

- Значит, надавил бы ей так на психику, что она боялась бы выйти. Может быть, я хуже, потому, что я не знаю, как внушить ей, что так делать нельзя.

- Так, а чего же отец не внушил? Для этого совсем не обязательно отбирать их у тебя. Он же не перестает быть папой, если дети с тобой. Техника безопасности - это компетенция отца, а не матери.

Вздыхаю. Анатолий больше любит спрашивать с меня за детей, чем участвовать в чем-то, что их касается. Типа - развелась, теперь справляйся сама. А он контрольный и карательный орган. Только и ждёт очередного моего фиаско.

И если пробить мою психику на счёт меня самой у него давно не получается, то по поводу детей каждый раз чувствую вину.

- Не переживай. Поговорю с ней об этом.

- Спасибо! - с благодарностью сжимаю его руку. - Но вот видишь как всё? И так всегда. У других ведь нет такого. Мне так неловко, что мы опять создали тебе проблем...

- Я тебя умоляю... - скептически вздыхает.

А потом Добрыне звонят по очереди коллеги с банкета, интересуясь - все ли в порядке и что это было.

И он, словно забывшись, прижимает меня к себе за плечо и успокаивающе гладит, водя пальцами вверх-вниз, пока общается по телефону.

И меня так давно искренне не обнимали, не оправдывали и не жалели, что я зачем-то кладу голову ему на плечо.

- Вам чаю сделать? - косится на нас Алина.

Безэмоционально киваю ей.

- Мам... Ма-а-ам... - тихо прокашливается она.

- М? - поднимаю усталый взгляд.

Играя бровями, многозначительно стреляет взглядом мне в декольте.