- Вовку разбудишь... Ты так в курсе всего этого, ты так глубоко в ее проблемах, ты весь … - задохнулась я, - срать мне на нее и на ее больное сердце! Это все?

Я чувствовала себя, будто в дурном сне. Он в упор уставился на меня, вглядываясь в глаза. Я тоже вопросительно подняла брови.

- Аня, это все-таки живой человек и даже если…

- На могилах врагов пляшут, милый. Я буду только рада, если она сдохнет. В чем я очень сильно…

- Там – мой ребенок. Такой же, как Вовка.

- Не с-смей сравнивать с-с Вовкой, - зашипела я, - значит, ты выбираешь того ребенка… потому что дело в ней?

- Никого я не выбираю! Просто чувствую ответственность за то, что сделал и только мне это расхлебывать. Если бы не я…

- А я что, по-твоему – не расхлебываю?! Ах-х… так инициатива все же исходила от тебя? А ведь я припоминаю, что ты тогда вернулся не в хлам… Не такой и пьяный, верно? Когда всем тайным желаниям - зеленый свет! Так же?! Тебя никто не совращал и не спаивал! – затрясло меня от ярости.

- Аня, Анечка, успокойся, выслушай меня, пожалуйста, - дернулся он ко мне, а потом поднял руки, будто сдаваясь: - Хорошо. Давай так – прямо. Я никогда не напиваюсь в хлам, и ты это знаешь. Да, я был не настолько пьян. И ты всегда это помнила - каким я тогда вернулся, ты сама согласилась обманываться, и я не врал, а только слегка преувеличил. Мне нужно было оправдаться любыми способами, и я был готов… даже самыми подлыми. Потому что я сразу понял… да я не только врать - я убивать готов, только бы ты не прогнала меня после всего, - шагнул он ко мне, а я выставила перед собой ладони, защищаясь и отступая к окну. Он опять сел.

- Меня пополам рвет от всего этого! Я бы половину жизни отдал, чтобы вернуть все назад. Если бы я тогда не уступил своей похоти, ничего этого не было бы, ты понимаешь? В первую очередь это моя вина.

- А она кипенно белая и пушистая, так? Она что – не знала, что ты женат, что у тебя есть семья, ребенок? Она подставилась, разрушила все – сознательно, специально! А ты после этого окружаешь ее …

- Все дело не в ней! – подхватился он и заметался по кухне: - А в моей вине и ребенке. Я рад, что ты говоришь со мной, что не отмалчиваешься, как всегда. Ты просто выслушай – я постараюсь все объяснить, ты только наберись терпения и не бери близко к сердцу… Да, она знала, что я женат и я совсем не оправдываю ее.

- Ты оправдываешь, Андрей, ты уже простил ей нашу семью.

- Да ничего не будет с нашей семьей, если ты хотя бы постараешься понять!

- Да что тут понимать? Что она вбивает клин между нами? А ты идешь на поводу? Ничего с семьей… ты шутишь? Ты думаешь, для чего все было сделано?

- Я не знал этого - что она давно и молча любит меня. Она захотела, чтобы я стал у нее первым, и инициатива исходила не от меня. Она хотела узнать, как это – быть женщиной. Я не оправдываю… Но она не хотела разбивать нашу семью и не могла знать, что вот так сразу получится ребенок. А когда это случилось - отказалась убить его.

Я опустилась на стул и замерла, глядя на него. Даже и не заметила, что долгое время стояла. Глубоко вдохнула и смогла сказать:

- Дело не в ребенке. Тебе все это льстит, вот и все. Поэтому ты полностью оправдал ее. Почему ты решил, что ребенок твой? Девственница - в самом деле? Сколько ей?

- Двадцать три.

- И что…?

- Начиная встречаться с парнями, она всегда предупреждала, что у нее больное сердце и ее сразу же бросали.

Я зависла в каком-то нереальном состоянии. Зачем я слушаю это? То, как он горой стоит за нее? Я потерялась, просто не находила слов. О чем вообще дальше говорить? А потом то ли закончилось действие валерьянки и это сорвало к чертям всю мою внутреннюю мобилизацию, но