– По-моему, – сказала Дображанская, – неплохо и так.

Покрытая алыми лепестками дорожка меж полками успела привлечь внимание. Проходящая мимо худосочная дамочка вдруг затормозила, задумалась и начала энергично сгружать в тележку пакет за пакетом, поясняя сопровождавшему мужу:

– Ребенку нужно пить соки! Я давно говорю…

– А вы по какому вопросу? – обратилась Катерина к Василисе Премудрой. – Простите, у меня много дел.

Премудрая предприняла попытку отвесить поклон.

– Незачем устраивать цирк! – цыкнула Катя. – Объясните, зачем вы пришли? По возможности коротко.

– Простите мою дерзость, но нашли ли вы корни?

– Нашла. В Башне хранились корень мандрагоры и птичника. Я добавила их в Присуху. Пожалуй, надо уменьшить консистенцию…

За миг продуктовая тележка присушенной заполнилась до краев!

– Зачем нам столько? Мы ж за год не выпьем. – Встревоженный муж дамы попробовал вернуть пару пакетов обратно на полки.

– Не трогай! Я знаю, что делаю! – визгливо заругалась с ним та и принялась переругиваться с другим покупателем. – Что вы делаете? Это ж мой сок! Хам!

– Это мой любимый… Вишневый. Вы забрали последний пакет! – отозвался хам.

– Вова, – взвизгнула дама, – почему ты стоишь? Он крадет продукты из нашей тележки!

– Тань, – потерял выдержку Вова, – мы пришли сюда купить торт и шампанское! Что вдруг случилось? Зачем нам сорок пакетов вишневого сока? Отдай ему…

– Нет! Я люблю вишневый сок! Я всегда любила только его! Я люблю его! – Присушенная выдернула сорок первый пакет из рук второго влюбленного в роковой вишневый.

– Вы не вправе забирать с полки все! Я тоже люблю его! – взбеленился второй.

– Я люблю больше! Он мой!!!

– Я люблю не меньше. Жлобиха!

– Не смейте оскорблять мою жену! – включился в ссору супруг покупательницы (он любил ее).

– Андрей, – быстро окликнула Катя работника в комбинезоне. – Мигом сметите все лепестки!

– Не нужно. – Василиса Премудрая вытянула губы в любовную трубочку.

Лепестки зашевелились. Медленно поплыли по полу, гонимые сквозняком.

Присушенная дама застыла, всматриваясь в происходящие внутри перемены.

– Ладно, – нетвердо сказала она. – Ты прав, милый. Возьмем упаковок десять. Нет, пять… три.

– Так я могу взять у вас пару пакетов? – чуть вежливее спросил второй покупатель.

– Спасибо, – поблагодарила Катя Премудрую. – В целом, эксперимент прошел удачно. Завтра нужно попробовать еще раз.

– Я спрашивала вас о ваших ведьмацких корнях, – сказала Василиса Андреевна.

– Ах, это… Вечером заскочу к тете Тате, – сняла тему Катя. – Это все?

– Выслушайте меня! – проникновенно попросила Василиса Премудрая. – Я не сомневаюсь, вы без труда отыщете в роду ведемскую кровь. У меня есть основанья так думать.

– Почему? – Катя наконец соизволила обратить на нее рассеянный взгляд.

– Вы невероятно красивы.

– Оставьте! – скривилась красавица.

– Конечно, красота – не аргумент для Суда. Но ваша родословная – на вашем лице. К слову, когда моя Ясная Пани захочет убрать морщинку на лбу, молю, не прибегайте к средствам слепых. Прочтите заговор…

– Вы забываетесь!!!

Катины сведенные брови стали похожи на крылья.

Ноздри раздулись. Черные самовластные глаза изничтожили ту, что осмелилась переступить границы Катиных частных владений.

В общественной жизни Катя, бывало, использовала свою красоту как валюту (что, впрочем, случалось не часто). В жизни частной – высокомерно презирала свою слишком красивую внешность (а бывало, и ненавидела ее).

Комплименты вызывали у Кати тоску. Столь свойственное женщинам желание нравиться не заглядывало к Кате в гости. Катя и так нравилась всем. Точнее, не нравилась!