Мне стало невыносимо стыдно перед Лесси, и я достала из своей сумки футляр с кулоном.

- Она еще вчера просила тебе передать, но я совсем забыла. Прости. Встреча с Кристианом выбила меня из колеи.

- Что это? – недоверчиво спросила Лесси, не торопясь принимать подарок.

- Ты понравилась моей маме, - пояснила я. - А так как эмоции выражать ее не учили, то она обозначила симпатию единственным доступным ей способом. - Я открыла футляр и показала Лесси сверкающий кулон. – Мама сказала, он подойдет к твоим глазам.

- Он такой красивый, - прошептала подруга. – Невероятно красивый, но…

- Лесс не заводи песню про «не могу принять», потому что, думаю, это не последняя твоя встреча с моей мамой. Ей будет приятно видеть кулон на тебе, просто пойми, все выражают хорошее отношение так, как могут.

- Хорошо… - Лесси аккуратно взяла коробочку и тут же отложила ее на полку со словами. – Но я  буду носить его исключительно при встрече с ней. Это баснословно дорогая вещь, я  не могу позволить ее себе даже в мечтах.

- Как скажешь! – Я не стала спорить. Отчасти я понимала подругу. Мне бы тоже не понравилось быть зависимой. И, наверное, не очень приятно обладать вещами, которые ты себе объективно позволить не можешь. Надо подумать, и как-то решить этот вопрос. Мне бы не хотелось, с одной стороны, чтобы Лесси в чем-то нуждалась, с другой – чувствовала себя обязанной. А как объяснить ей, что деньги в моей семье не имеют значения, их слишком много, чтобы заморачиваться, куплено одно платье или два.  Я пока не придумала. Ну и сейчас думать не хотела, мне предстояло решить другие проблемы.

Я придирчиво изучила свое отражение в зеркале, сейчас там отражалась настоящая аристократка. Не скажешь, что светлая, но точно  родовитая,  холодный блеск темных волос, синие глаза, подчеркнутые дымкой теней, длинные ресницы, чернильное платье с высоким воротом и отделкой серебром, тонкое кольцо с внушительным камнем на среднем пальце и изящная сумочка-клатч. Да, на студентку я не особенно походила. Впрочем, и встреча предстояла серьезная. А за объемной сумкой с учебниками я могу зайти позже.

С Лесси мы расстались уже возле порталов. Она отправилась на полигон, а я в сторону учебного корпуса, где  на третьем этаже располагалась приемная ректора.

Меня там уже ждали.  Атмосфера царила напряженная, с Эйбом были его родители. Темные,  родовой герб младше, чем наш или Нордвингов, дальняя ветвь. Судя по одежде и манере держаться, очень дальняя. Вроде бы аристократия, но такая, которая живет иной раз хуже, чем зажиточный средний класс. Эйб нервничал и старался на меня не смотреть, а вот его мама взирала с надеждой, изучала меня, словно пыталась понять, дрогну я или нет. Зря. Сегодня парню не светило ничего, как и преподавателю, который это затеял.

- Милая! - Мама поднялась мне на встречу и указала место рядом с собой. Папа просто сдержанно кивнул, а Эйб опалил  мрачным взглядом, в  котором скользнула нет, не вина, а сожаление. Думаю, ему уже доходчиво объяснили, насколько недальновидно он поступил.

Мистер Трикс сидел с презрительной физиономией. Он то ли не понимал серьезности ситуации, то ли очень хорошо держался. Заметно нервничал тут только ректор. Еще бы столько людей сразу у него в кабинете, и у каждого свое видение ситуации.

Он нервно поприветствовал присутствующих и попросил стороны высказаться. За нас говорил поверенный,  родители не считали нужным озвучивать свои соображения и требования лично.

Мистер Трикс все же оказался недальновиден и глуп. Это удивляло. Как он умудрился хоть сколько-то проработать в ВШХ? Неужели это первый конфликт со старшими ветвями? Сначала он еще старался донести свое право строить тренировку по  той схеме, которая ему видится правильной. Доказывал, что боевые занятия и спарринги невозможны без травм, и делал это с непередаваемым апломбом, даже у моей мамы, которая всегда хранила завидную невозмутимость, глаза полезли на лоб. Ей пытались втолковать, что избиение ее дочери до попадания в лазарет нечто обыденное и нормальное. Просто часть учебного процесса.