У всех стен комнаты стояли шкафы для хранения документации. Единственное окно было забрано решёткой, как будто здесь не полагались на магические щиты. За большим столом трудилось начальство, оказавшееся худощавой пожилой дамой. Неприязненно глянув на меня, лери Абрана погрузилась в изучение моих документов, не утруждая себя соблюдением правил этикета.

– Полагаю, вы на лошади приехали? Отойдите от стола, вы мне свет загораживаете, – лери ткнула пальцем на место, где мне полагалось стоять, и усиленно замахала веером.

– Да, – я послушно сделала шаг назад.

– Эти животные так сильно пахнут, – проговорила она будто про себя.

Я сделала вид, что не услышала. Ноги ныли, требуя отдыха, но присесть меня не приглашали, а прислоняться к стеночке было слишком позорно. Не будет же она в день знакомства задерживать меня до вечера?

– Почему так поздно? Вас ожидали ещё два дня назад! – резкий голос оторвал меня от самопроверки, лери разглядывала документы.

Это она мне?

– Я вас спрашиваю, – с нажимом подтвердила лери Абрана, – в чём причина, что вы задержались на два дня?

– Следовала за мужем, – я попыталась угадать правильный ответ.

– Но вы знали, к какому сроку необходимо прибыть в крепость? Да? Нет?

– Нет.

– Почему?

Лери Абрана наконец-то подняла взгляд и минуту рассматривала стеллаж, выдерживая многозначительное молчание.

В самом деле – почему? Мне даже в голову не пришло спросить у мужа. Как легко меня ткнули носом в несамостоятельность. Ответить мне было нечего.

– Понятно. – Поджав губы, лери снова уткнулась в бумаги.

Повисла тишина, прерываемая шелестом страниц.

– Почему не указана девичья фамилия?

Мысленно уговаривая ноги постоять прямо, я как можно спокойнее ответила:

– У меня не сохранились детские воспоминания, а в пансионе не сочли нужным давать новую фамилию, поскольку предполагалось, что в аттестате всё равно будет стоять фамилия мужа.

– И с какого возраста у вас «не сохранились детские воспоминания»? – выделила она голосом.

– С двенадцати лет.

– В двенадцать лет уже рожать можно, какое же это детство!

– Да, лери, –  самый безопасный ответ из всех пришедших мне на ум.

Будущая начальница изогнула бровь и со значением проговорила:

– Насколько я знаю, в ваш пансион берут только здоровых воспитанниц.

– Да, лери, – кротко повторила я, так запросто причисленная к больным.

– С этим надо ещё разобраться, – проворчала она, – надо же! Подсунуть отличному офицеру… У вас есть заверенное свидетельство лекарей, что амнезия не будет мешать службе? – зашуршали бумажки.

– К аттестату прилагается выписка из пансионской карточки, разрешите? – я сделала движение, чтобы подойти к столу.

– Я найду, – тон лери Абраны не допускал вариантов.

Ну ладно, хоть ноги чуть размяла.

Из вороха бумаг наверх было выдернуто заключение по моему здоровью. Лери вчитывалась в каждую строку, скорбно хмурясь. Следующим изучению подвергся аттестат. Уж там-то всё было в порядке, не зря я так старалась эти годы! Всего лишь пара четвёрок омрачала стройную колонну "отлично".

– Значит, по танцулькам у вас пять, а в стрелки вы не годитесь.

Если вопрос ставить так, то да, конечно. Я заранее приготовилась к неприятностям, когда поверх аттестата лёгла характеристика. Надо просто это выдержать. Вот и всё.

– Староста? Командирские замашки придётся оставить за порогом. Здесь военная крепость, а не дортуар.

Листочек был брезгливо поднят двумя пальцами и для наглядности прополоскан в воздухе. Лери Абрана проинструктировала стенку:

– Завтра потрудитесь предстать в приличествующем виде. Сегодня получите форму и пройдите осмотр у медиков. Чтобы к началу дня у меня на столе было заключение о возможных для вас видах работы! Свободны!