Я старалась особо не вертеть головой, чтобы сосчитать количество мест, но выходило, что офицеров точно больше, чем девушек! Ярт, какой чепухой я занимаюсь вместо того, чтобы оценивать кавалеров! Данка, поймав мой взгляд, незаметно повела ресницами в сторону офицера, стоящего напротив меня. Ага, значит, подруга заинтересовалась.

Подняла взгляд. Странно. Парень был серьёзен до мрачности. Ну, да Ярт с ним, Данке виднее. Остальные выглядели гораздо приветливее. Наконец, показались преподаватели. Замыкал шествие директор пансиона. Видели мы его настолько редко, что о его наличии узнали только на втором курсе. А теперь он произносил напутственное слово.

– Уважаемые гости… Пансион вправе гордиться… Связать свои жизни... Сам император... Боевой дух...

Офицеры аплодировали стоя.

Служки вынесли подносы с блюдами. Праздник, видимо, не распространялся на меню. Манная каша и хлеб с пластинкой сыра. Желтоватый чай. Сосед Данкиного кавалера тоскливо рассматривал предложенное пиршество.

– Вы не любите манную кашу? – спросила я, кокетливо набрав каши на четверть ложки. Если так дальше выпендриваться, то обеда я просто не доживу. Нара, взглянув на мою ложку, отважно зачерпнула ещё меньше. Героиня.

– Что вы, лери, – вежливо откликнулся красивый офицер с тонкой полоской усов. – Если подумать, то она навевает на меня ностальгию. В военном училище манка была самым частым утренним блюдом, а на службе мне ни разу не удалось её попробовать.

– А вы давно служите?

Лёд тронулся, подключились соседи и Нара, оставившая свой завтрак нетронутым. Я еле успела сжевать хотя бы хлеб с сыром, так часто приходилось смеяться весёлым случаям курсантской жизни. Подключился даже Данкин угрюмец:

– На службе тоже хватает веселья. У нас был такой случай. Вызывает как-то меня комендант и начинает ругать, мол, двое из твоих солдат обращались в медпункт и свистнули лекарство. Разберусь, отвечаю, а сам думаю, наверное, негодники накурились травы...

– Лярчи? – уточнила я, невежливо перебив рассказчика.

– Да, на неё-то я и подумал, – ничуть не обиделся офицер, одарив меня взглядом. – Захожу в казарму. Стройсь! Иду вдоль шеренги. Как вы знаете, курение лярчи на сутки оставляет голубую сетку на глазах. А тут всё чисто. Дошёл до последнего солдата, повернулся и строго спрашиваю: «Кто был зачинщиком драки?». Молчат. Только старшина встрял, мол, разрешите обратиться, не было никакой драки. И тут раздаётся стук, мне под ноги выкатывается из раскрывшейся тумбочки детёныш ульса.

– Атакующего стырили? – жёстко спросил мой сосед слева.

– Дикого нашли, – опроверг Данкин провожатый. – Ему стрелой заднюю лапу задело, они и пытались выхаживать.

– И что с ним дальше случилось? – поторопила я.

– Что случилось? Я воспользовался своим правом…

– Выкинул кутёнка? – подсказал левый.

– Эээ, нет. Подлечил у полкового лекаря и забрал к себе. Сейчас в холке уже до стола вымахал.

– Это ты напрасно, – сказал правый, – привыкают, конечно, они быстро, но атакующего ты из него никогда не воспитаешь, только деньги на кормёжку переведёшь. К тому же степные ульсы огромными вырастают, хоть внешне и очень хороши со своим золотистым мехом. Но опять же минус – в доме постоянно всё в шерсти, так что смотри, как бы не пожалеть.

– Как хорошо, что вы заранее рассказали, – тихонько проговорила Нара, – я ужасно боюсь ульсов. Наверное, я бы никогда не смогла жить с ним в одном доме.

Хорошо, что Данка не такая. Я точно знала, что она обожает всех зверушек, чья пушистость превышает несколько миллиметров. Про ульсов писали, что, несмотря на страшные истории об их свирепости, они очень привязываются к хозяину, а шерсть у них такая мягкая и тёплая, что зимой можно спать с ними на снегу и выжить.