— Итак, древний и священный обычай наших предков, говорящий, что за благородную невесту должно внести лучший выкуп, как знак готовности одаривать юную жену, согласно ее статусу и красоте, «Выбор достойного» можно считать начавшимся прямо сейчас. Правила предписывают… — монотонно и заунывно начал бормотать служитель закона, заведя пространную речь минут на двадцать.

Я не хотела выходить замуж. Когда неделю назад отец сообщил о принятии такого решения — был скандал. Отказывалась, спорила, просила, грозилась и умоляла меня не продавать. И несмотря на это, все равно теперь приходится стоять посреди зала, будто дорогая лошадь и ждать ставок. Я столько злилась, столько плакала за эту неделю, что когда пришел граф Хонэ — стало вдруг все равно, какое будущее мне уготовано. Сейчас же лишь одно казалось странным: зачем здесь появился нелюдимый лорд. Может, жертва для опасного ритуала понадобилась? Его присутствие было совершенно не к месту и нелогично. Ни одной правдоподобной идеи не приходило мне на ум. Это наводило панику и вызывало новый виток отчаянья.

— Ставки начинаются с пороговой отметки в двадцать тысяч золотых, — заунывно, как певун над могилой, известил приказчик.

И дальше понеслись выкрики с разных мест, присущие ожесточенным торгам. Все напоминало базар и дурацкий сон одновременно. Происходящее казалось ненастоящим, иллюзорным, будто это происходит не со мной. Зачем они торгуются? Зачем? Ведь выиграет граф… А он азартно и даже алчно повышал ставки. Ему этот аукцион явно доставлял удовольствие. Маг же и вовсе в них не участвовал. Почему же сидит и тратит свое злодейское время? Двадцать тысяч… Обычно выкуп начинался с пятидесяти.

Почему же я так упрямо сдерживаю слезы? Кому до них вообще есть дело? Внутренняя злость не позволяла выкатиться ни единой соленой капельке. Стоит только проявить слабость, как меня прямо здесь накроет истерика. Тем временем ставка дошла до четырехсот тысяч. Какая дорогая оказалась кобылка... Обычно выкуп вполовину меньше озвученной суммы.

— Полмиллиона золотых, — торжественно, с чувством собственного превосходства, заявил граф Хонэ. Поднялся и приблизился ко мне, явно уверенный в своей победе. Мало кто мог, а главное хотел, тратить столько денег, чтобы купить жену. Купец сидел мрачнее тучи, смотрел в пол и хмурил брови. Круглый барон сложил руки на груди и состроил гримасу полную недовольства, остальные тоже не выражали желания поднять ставку.

— Пепельно-русый, — граф Хонэ провел тыльной стороной ладони по моим волосам, — таких у меня еще не было.

Затрясло. Откуда-то изнутри вырвался всхлип, и полились треклятые слезы. Мир возвращался звуками, красками и отчаянием, в котором я начала захлебываться.

— Миллион.

Все пораженно повернулись к слуге лорда Картел, а он смотрел на своего хозяина с полнейшим удивлением на лице. Выглядел так, будто сам не понимал, зачем назвал эту огромную сумму. Хонэ мгновенно взбесился. И казалось в облике графа ничего не поменялось. Только губы стали поджаты, глаза злобно сузились, движения стали дергаными и резкими, выдавая гнев самоуверенного богача:

— Я требую подтверждения платежеспособности!

Не знаю, что произошло и как такое удалось магу. Он будто и вовсе ничего не делал и вообще отсутствовал в ратуше: но перед столом приказчика появился сундук, крышка распахнулась сама, а лучи солнца потерялись среди золотых монеток, наваленных до самого верха. Потом по всему залу возникло еще двадцать таких же ящиков, все сразу же открывались и были наполнены деньгами. В просторном здании вдруг стало сильно тесно.