***

Летящий бег, кружит голову. Но ноги начинают путаться в свеже наметенных сугробах. Сердце бешено стучит, вызывает знакомую панику, что заставляет обернуться. Позади легкомысленно скачут желтые горящие глаза волка. Они вот-вот настигнут меня. Спотыкаюсь и падаю на беленую землю кулем. Переворачиваюсь, барахтаясь в снегу. Вижу как зверь прыгнул, как раскрыл пасть... Зажмуриваюсь, отсчитывая последние секунды, но потом вновь нахожу силы взглянуть в лицо смерти. От волка меня закрывает темная фигура мага. Он резко дергает рукой в сторону зверя, и тот отправляется в полет, ударяется о ближайший ствол дерева. Лишь по удаляющемуся обиженному поскуливанию, понимаю — угроза миновала. Маг же вытаскивает меня из снега, поднимает на руки и несет куда-то, сквозь разыгравшуюся вьюгу. И я будто вижу его лицо, но не могу разглядеть, только темные волосы развеваются от мощного порыва ветра. В бесплодных попытках, лишь сильнее прижимаюсь к мужской груди, силясь успокоить дрожь.

***

Действительность возвращалась ко мне странным образом. Обычно, после своего “любимого” сна, я резко подскакивала то в поту, то с криками. А сейчас будто пыталась пробраться через толщу воды туда, откуда доносилось несколько голосов. Кажется мне знакомых.

— Да не знаю я, чего она побежала!

Точно их уже слышала. Вот этот с нервными высокими нотками, похоже голос Мари.

— Ты должна была за ней следить! Почему вообще не доложила, что она по-прежнему больна? Мы вызвали бы лекаря тотчас!

Ох уж, этот поучительно-воспитательный тон. Едва ли экономку можно с кем-то перепутать. Такие как она вообще никогда не забываются. И их голос особенно. Вечно будет сидеть в голове и как дятел напоминать о нормах этикета.

— Прекратить немедленно этот базар. Одного явления лорда вам было сегодня недостаточно? Радуйтесь, что целы. Нам крупно повезло, что он не разнес весь замок к чертям за вашу оплошность!

А вот это ворчание без сомнений принадлежало господину управляющему. Реальность начала накатывать с новой силой — звуки стали громче, в глаза начал бить свет и пришлось их раскрыть. Правда, тут же зажмурилась обратно. От ярких солнечных лучей на глаза навернулись слезы, а голова начала шуметь. Откуда в моей комнате столько света я пока не торопилась узнать.

— Леди Омалин?

Приоткрыв слегка один глаз, обнаружила склонившегося надо мной мастера Торшия. В глазах мужчины читалась нарастающая озабоченность:

— Вы в порядке?

Сил что-то сказать не нашлось и я лишь отрицательно покачала головой в ответ. Хоть движение и было вялым, но оно давало понять, чувствую себя совершенно разбито. Грустный вывод напросился сам собой: моя прогулка закончилась так же стремительно, как началась. А потом мысли спутались и подумалось, что может это из-за мага так плохо? Ведь утром, да и все эти дни на здоровье жаловаться не было повода.

— Леди Омалин, — повторно и настойчиво обратился ко мне мастер Торший, — объясните пожалуйста причину вашего обморока.

Я обиженно поджала губы и уставилась на лекаря. Ну что он, в самом деле полагает, что на это можно хоть как-то разумно ответить? Мужчина посмотрел на меня своими удивительными голубыми глазами, но так строго. Невольно вздрогнула.

— Леди Омалин, мы, кажется, с вами уже беседовали, что мое внимание нужно многим...

— Мастер Торший! Я не знаю этих причин! — не дала ему договорить очередных обвинений в притворстве, — мне сейчас плохо! Очень. Свет яркий, голова тяжелая…

В конце тирады даже жалко себя стало и на глаза навернулись слезы. Но мужчина был неумолим.