Москве с её станциями метро глубокого залегания повезло больше всего. Бензин, керосин и дизель стали чуть ли не на вес золота. Генераторы теперь были самыми важными приборами. Мобильная связь, интернет и телевидение канули в лету. Электричество было только для поддержания жизни. Люди в городе жили теперь только под землёй. В метро или многочисленных бункерах и подземельях коими изобиловала Москва. При желании можно было жить и в своих собственных квартирах, но наверху было холодно. Выжившим болезнь ничего не делала и можно было даже перемещаться по планете. Вот только на чём… Для общения между городами вновь стали использовать радиосвязь. С трудом вспоминали забытую накрепко азбуку Морзе. На территории России стабильно выходили на связь несколько больших городов. Иногда можно было связаться с Западной Европой. Что творилось за океаном, оставалось неизвестным, но скорее всего дела обстояли точно также. Больше ниоткуда сигналов не поступало.

Все правительство из Москвы исчезло в первую неделю заражения. В течении второй недели из одного бункера, расположенного в горах Урала, сыпались указания, а потом постепенно поутихли вместе с вымершими правителями. Больше уже никто и никогда не услышал их. Люди, собственно, даже и не заметили, как те сгинули. В городах стали создаваться новые общины со своими лидерами. И законы теперь были другими. А кто их не выполнял и пытался выделиться как в былые времена попросту выгоняли наверх. Где их поджидали дикие звери, которых эпидемия никак не затронула.

Юрий сидел в квартире своих родителей. Всё, как всегда, чисто и убрано. Мама поддерживала порядок хотя отец был не против насвинячить. Ему казалось, что он только что пришёл из школы и родители пока на работе. Котлеты и суп в холодильнике осталось только разогреть. Сделать уроки и можно пойти на улицу играть в хоккей на площадке. Вот-вот должны были вернуться отец и мать. Юрий сидел в кресле и тупо смотрел в стену, но они не возвращались. Они уже давно были на пенсии и дальше соседнего парка зимой и дачи летом никуда не уезжали. Где же они? Ответ был перед ним. На полу лежал халат матери и тренировочные штаны отца, и майка. Всё. Больше ничего не осталось. Краснуха полностью растворяла трупы. Его она не тронула, но зато убила всех, кого он знал. Пока он шёл к родителям, а это километра три, так как автобусы больше не ходили, он увидел и то издалека только одну фигуру. Огромный спальный район Москвы был абсолютно пуст. Он надеялся, что ещё где-то остались люди, но пока он не встретил никого. Слёз не было. Наверно, потому что он не видел умерших. Казалось, что они вышли и всё-таки когда-то вернуться. Когда-то… в другой жизни.

Что делать? Извечный вопрос. Оставаться здесь не хотелось, да и невозможно. Ночь была холодной на термометре за окном до сих пор столбик показывал минус десять. В подъезде везде замёрзшая вода. Это лопнули трубы отопления, которые не работали уже две недели. В холодильнике же наоборот всё сгнило. Оставаться в квартире не было никакого смысла. Надо было уходить, но куда идти в такой мороз? Зуб на зуб не попадает. Эту ночь Юрий вообще не спал. Горячего он не ел уже неделю. Его не тронула краснуха, но мороз мог вполне прикончить его. В мозгу крутилась только одна мысль. Нужно спрятаться от холода. А где это можно сделать в большом городе? Правильно только под землёй. Значит надо идти к метро. Ближайшая станция это Тушинская. Но вся ветка вплоть до Баррикадной пролегает неглубоко. Надо двигаться в центр. Только там станции метро уходят на тридцать-сорок метров, а то и больше вниз. Там должны быть люди, а следовательно, и жизнь. Юрий прошёлся ещё раз по квартире собрав все тёплые вещи. Женские тоже могут кому-то пригодится решил он. Мать любила закатывать овощи на зиму, но, к сожалению, почти все банки лопнули от холода. Юрик нашёл на балконе несколько банок мясных консервов и затолкал их в рюкзак. Запасы крупы и сахара. Соль. Спички.