Но извивается она красиво. Плавные движения тела завораживают, летящий шёлк двигается вместе с ней, окутывая облик чувственным очарованием. Она раскована, даже слишком. Стеснение забрал алкоголь. Кода успела?

Хочу, чтоб танцевала только передо мной. Мне неприятно, что на неё пялятся все вокруг.

У Светы совершенно срывает планку, она приседает, раздвинув ноги и вызывает гул толпы. У меня перехватывает дыхание. Да, платье прикрывает то, что не надо показывать всем, торчат лишь коленки, но мне кажется, я вижу край чулочков. Вскипает раздражение.

Она красиво изгибается кошечкой, отталкивается руками от столешницы и снова поднимается вверх. Руки отстают, они тоже двигаются по телу вверх. Она гладит себя, но при этом задирается ткань юбки. Чем выше она ведёт руками, тем больше открываются ножки, и вот-вот покажется кружево на чулках. Она совсем сдурела, решила показать всем нижнее бельё?

Её глаза плотно закрыты. Света закусывает нижнюю губку. И кажется она сейчас начнёт ласкать себя, и кажется, что с губ сейчас сорвётся стон.

И я срываюсь с места, чтобы остановить её.

Но не я один. Вперёд меня успевает Светин муж. И как он тут оказался? Уже наигрался с потаскушкой в чил-ауте?

Он явно нетрезв. Но как-то рассмотрел Свету на барной стойке. Этот козёл тянется к ней, хватает за ноги и стаскивает со стойки под разочарованные выкрики вокруг.

Хм, момент истины. Сейчас произойдёт бурное примирение?

Света с трудом разлепляет глаза и фокусирует взгляд. Она недовольна, что танец прервали. До неё доходит, кто перед ней, глаза округляются, она шумно втягивает воздух и пытается перекричать орущую музыку:

– Пусти! — Света вырывается.

Борис орёт в ответ:

— Ты что творишь? Сдурела?

Вырваться не получается. Света тяжело дышит и кричит:

— Я ненавижу тебя!

Делает несколько вдохов и выдохов и уже кричит, не переставая:

— Ненавижу! Ненавижу! Я ненавижу тебя! — она вырывается, а Борис замахивается отвесить пощечину.

Я стою так близко, что перехватываю руку и дёргаю его на себя, вынуждая отпустить Свету. Та пошатывается, но удерживается на ногах. А Борис переключает внимание на меня и нападает первым.

Толпа рассасывается вокруг, окружая плотным полукольцом, тесня к стойке бара.

Я с лёгкостью отбиваю нетвёрдые удары. Стараюсь не наносить в ответ –Борис нетрезв, могу покалечить. Кулаки так и чешутся набить ему морду, я еле сдерживаю порыв. Дерусь вполсилы, но уже становится легче –я выпускаю пар. Какое же он ничтожество.

Сквозь громкий бит слышен звук разбитого стекла и прямо под ногами разлетаются осколки. Смаргиваю и краем глаза вижу, что Света тянется к стойке, хватает бокал и бросает нам под ноги, при этом кричит, чтобы мы остановились и тянется за следующим, неудачно разбивает его о стойку и сразу хватает следующий.

Я уворачиваюсь от очередного удара, при этом ловлю Бориса за запястье, толкаю по ходу движения вперёд, отступая в сторону и провожаю пинком под зад. Не рассчитал. Борис впечатывается в барную стойку головой. Неудачно получилось.

Света орёт теперь на меня:

— Тебя я тоже ненавижу! Не трогай моего мужа!

Она его еще и защищает?

А к нам подтягивается охрана клуба и Борис переключается уже на них. Алкоголь бурлит в его пьяной голове, похоже он толком не понимает, что происходит вокруг. Похоже, ему, как и мне надо спустить пар и почесать кулаки.

А мне уже достаточно его разбитого носа. Пока что.

Наблюдаю, как Борис вырубает одного из охранников. В таком-то состоянии. Силен. Но еще двое скручивают его по рукам и тащат через расступившуюся толпу на выход. Надо будет убедиться, что его передадут ментам и упекут на ближайшие пятнадцать суток, чтобы не мешался под ногами. Удачно всё сложилось.