По воспоминаниям Буша, он был удивлен, узнав, что у Саддама осталось еще более двадцати дивизий, включая элитные части его Республиканской гвардии. Он также был «разочарован» тем, что Саддам остался у власти, но это ничего не говорит нам об усилиях и были ли они предприняты, направленных на достижение иного результата. Во всяком случае, то, что Саддам по-прежнему удерживал власть в своих руках, вызывало раздражение у американцев, и есть трагическая связь между тем, что не произошло зимой 1991 года, и тем, что произошло весной 2003-го. Если бы результат первой войны в Заливе был иным, следующему президенту США не пришлось бы вести войну в Ираке.

Но теперь мы доподлинно знаем, что быстрое прекращение огня в феврале 1991 года оставило Саддаму достаточно военных сил для подавления восстания шиитов, вспыхнувшего из-за военного поражения, а ведь это восстание, возможно, было вызвано призывами США к действию, обращенными к народу. Результатом стали острейшие столкновения между суннитами и шиитами, которые серьезно осложнили политическое положение в последние годы в Ираке после свержения Саддама. Все это сформировало представления арабов о том, что США ведут с ними игру, пытаясь на самом деле сохранить свой контроль над нефтяными ресурсами региона.

Мог ли Буш прибегнуть к политическому торгу: изгнание Саддама Хусейна в обмен на сохранение иракской армии? Буш и его команда доказывали, что отстранение Саддама привело бы к штурму Багдада и изменение целей в процессе вторжения раскололо бы созданную коалицию и привело бы к отчуждению ее арабских участников. Но решительная попытка повернуть шокированную и деморализованную военную верхушку Ирака против Саддама могла бы сработать. Иракские вооруженные силы ко времени прекращения огня находились в состоянии хаотического отступления. Ультиматум Саддаму: откажись от власти и отправляйся в изгнание или твоя армия будет вся уничтожена, усиленный официальной или тайно доведенной до высшего военного руководства Ирака (и даже до некоторых лидеров партии «Баас») гарантией того, что им будет дана возможность принять участие в правительстве, мог бы перевести военный триумф в политический успех.

Победа в Ираке, таким образом, осталась неиспользованной в стратегическом отношении ни в Ираке, ни в регионе в целом. Тесное и открытое англо-американское сотрудничество в противостоянии действиям Саддама, персонифицированное дуэтом Буша и Тэтчер, породило распространившееся на Ближнем Востоке мнение об Америке как стране, стремящейся стать наследницей британской имперской мантии и действующей по указке Великобритании. Большинство американцев остаются в блаженном неведении о старых обидах, нанесенных арабам британским господством, невыполненных обещаниях об освобождении от оттоманского правления и жестоких репрессиях по отношению к нараставшему арабскому национализму. В глазах многих арабов, склонных объяснять все заговорами, Америка действует под влиянием Даунинг-стрит и подбирает все, что оставил после себя британский империализм.

И это вызывает сожаление, принимая во внимание успехи Буша в привлечении арабских стран к участию в кампании против Саддама Хусейна. Коалиция дала Америке возможность использовать свое исключительное положение для активных действий по прямому урегулированию самого мучительного конфликта в этом регионе, несущего страдания и ставшего главным источником усиления антиамериканских настроений, а именно израильско-палестинского конфликта. Как отмечал Денис Росс, главный представитель президента Клинтона в переговорах по Ближнему Востоку и известный как верный друг Израиля, «ни один вопрос не вызывал такого гнева и настолько глубокого чувства несправедливости на всем Ближнем Востоке, как израильско-палестинский конфликт».