Неожиданно король встал на сторону людей. Порошок голода был признан запрещенным препаратом. Теперь за его использование полагалось лишение свободы на год или ограничение в передвижениях сроком на пять лет. То есть домашний арест. Мера наказания назначалась судом, который принимал во внимание различные нюансы.

  Весь порошок в столице был изъят и сожжен за пределами города. Даже целителям было запрещено его хранить и использовать. Сами лекари не сильно сопротивлялись. Да, препарат был полезным, но они понимали, что если его не уничтожить, то люди просто не смогут им доверять, опасаясь быть опоенными.

На какое-то время многие люди даже перестали употреблять алкоголь, но потом все постепенно успокоились и вернулись к привычной жизни. Почти все.

– А кто будет управлять всем? – именно такой вопрос задала Иоланта, когда Элизабет приехала к ней и рассказала о том, что случилось.

С собой она привезла лекаря, который весьма быстро и эффективно улучшил общее состояние ее матери. К сожалению, от зависимости нельзя было избавиться по щелчку пальцев, но с помощью целительской магии можно было рассчитывать на достаточно быстрое излечение.

Когда Лиза возвращалась в замок, бывший ей домом восемнадцать лет, она, естественно, волновалась. Больше всего ее беспокоила встреча с сестрой. Отчима все-таки посадили на год, обязав выплатить внушительный штраф. Причем люди из управления обязаны были проследить, чтобы штраф был выплачен из доли самого Нестора.

Родителей Элизабет не развели, так как нельзя было это сделать без согласия Иоланты, а для того, чтобы мать могла дать добровольное и взвешенное согласие или отказ, для начала ей следовало хотя бы немного прийти в себя.

А вот Гвеннит суд не стал давать слишком суровое наказание, всего лишь подписав домашний арест сроком на три года.

Сложнее всего было с герцогом Саймом. Если бы не камень правды, то ему удалось бы успешно сделать вид, что он ни в чем не виноват и все это наговоры, но так как король был настроен решительно, то герцогу пришлось предстать перед судом.

По тому, как серьезно был допрошен герцог, и суровости наказания Элизабет заподозрила, что все не так просто, как ей могло показаться.

Перед законом в их королевстве все равны. Но это только на словах. На деле все гораздо сложнее.

Люди из высшего света всегда были привилегированным классом. Одно дело, когда общество само осуждало человека их круга, заставляя его делать так, как они хотели (случай с Виллоу). И совсем другое, когда одному из них, пусть и уличенному в преступлении, грозило судебное наказание.

Например, взять того же герцога Сайма. Все знали, что он очень любит молодых девушек. Его считали распутной и беспринципной личностью. Сам герцог, несмотря ни на что, был довольно осторожен. Он никогда не трогал девушек из действительно влиятельных семей, ограничиваясь теми, кто не мог пойти против него.

Общество, казалось, все устраивало. Создавалось впечатление, будто девушки, попавшие в сети герцога, вроде как виноваты сами. Нет, конечно, люди шептались и осуждали Сайма, но так, чтобы это никак не могло навредить их семьям.

Однако стоило королю призвать герцога к ответу, как высшее общество встрепенулось. Одно дело – осудить Виллоу, и совсем другое – посягать на свободу герцога. Высоким аристократам не было особого дела до мелкого провинциального барона, которого они видели один раз в год и не имели с ним практически никаких дел. Если бы не история с порошком голода, то общество и вовсе не стало бы требовать какого-либо наказания для него.