— Завтра курьер привезёт днем, с симкой внутри сразу. Заодно продукты закажу, составьте список , что нужно оставьте его на столе.

— Я…вашу калитку открывать не умею.

— Блядь, — вырвалось у Муратова, — идёмте.

Я поспешила за ним на улицу. Он вышел прямо босиком, но наверное идти по гладким каменным дорожкам не больно. Шел размашистым шагом, мне приходилось почти бежать рядом.

— Вот, — сказал он. — Если позвонят в ворота, можно открыть домофоном, им умеете пользоваться?

— Да, — почти обиделась я.

— Если в калитку, нужно будет выйти, мы ею почти не пользуемся и не подключили. На эти две кнопки жмите одновременно и дверь откроется.

Я кивнула. Смотрел он на меня, как на глупого ребенка, но обижаться я не стала — он и так удивительно терпелив. Настолько, что это даже пугает. Вечером я по привычке уже подготовилась, но до двух не досидела — уснула к полуночи. Встала рано и успела увидеть в окно, как Муратов садится в машину, уезжает, а ворота послушно закрываются за ним. Я осталась одна, совсем одна, только я, этот большой дом и сад, больше никого. И перспектива нечаянного одиночества вселяла в мою душу восторг.

12. Глава 12. Айдан

Дядя в какой-то степени был мне больше отцом, чем отец. Тот не был плохим, нет, но мать моя умерла рано, отец много работал, управляя филиалом семейного предприятия в родном городе, а когда женился второй раз, я оказался несколько не нужен, не вписываясь в картину счастливой молодой семьи. Мачеха натыкаясь на меня взглядом, словно спотыкалась каждый раз, мрачнея. Так и решили — мальчику, мне то есть, негоже в глубинке штаны просиживать. Нужно учиться в большом городе, впитывать прогресс и прочие современные достижения. Я поступил в лицей интернат, очень престижный, выходные проводил у дяди и его жены, статной и сильной духом тети Фариды. Дядя же натаскивал меня на семейный бизнес, в котором я до сих пор преуспевал на радость своей семье.

Сейчас же он сидел за столом напротив меня, смотрел, казалось не мигая и взгляд черных глаз был тяжел и непроницаем. И чёрт знает, что за мысли в его голове бродят.

— Как жизнь семейная? — спросил наконец он.

Я едва не поморщился, вспомнив об оставленной дома жене. Девушке, которая всего на свете боялась, особенно меня, ни разу в жизни не ела пиццу и не имела телефона.

— Прекрасно, — излишне жизнерадостно ответил я.

Дядя постучал карандашом по столу. Явно не о моей семье он сейчас думает. Посмотрел на часы — вылет через четыре часа. Надо бы уже собираться в аэропорт.

— Гафуровы недовольны, — наконец сказал он.

Я едва не выругался прямо при нем. Я уже давно вышел из детского возраста, но понимал, что старшее поколение семьи такого не приемлет. Сдержался.

— Что им нужно?

— Сердятся, что жену ты себе новую завел, совсем позабыв о прежней.

Забыть о прежней жене бы не вышло хотя бы потому, что от неё мне осталась Роза. А еще мой помощник ежемесячно переводил деньги на счет семьи Гафуровых, чтобы они не возникали на горизонте.

— Это религиозный брак, — наконец сказал я. — Насколько я понимаю, мне достаточно выделить ей содержание и трижды сказать фразу я развожусь.

— Муратовы не разводятся! — стукнул кулаком по столу дядя.

Я не сдержался и все же скривился, словно лимона отведал.

— Конкретно этот Муратов и не женился бы, если бы на него не давили,— ответил я.— Вы меня вынудили на этот брак.

— Нам нужна была земля Гафуровых, иначе он бы ее не продал, ты же понимаешь. У него слишком много дочерей, а мои сыновья уже женаты. Оставался только ты. Благо семьи превыше твоих амбиций, сынок.