Мамочки! А если он за мной на улицу вылетит? Ладно, какая теперь разница? Поздно рассуждать логически. Я сиганула вниз и неловко приземлилась прямо в растущий под окном куст, припав на колено.

Блин, а куст-то, кажется, с шипами. И ещё я, похоже, поранила обо что-то ступню. Подняла голову: шар уже освещает окно! Я вскочила и собралась уже бежать, но подол сорочки зацепился за шип, и пришлось резко рвануть его на себя. Ткань с треском порвалась, но зато я оказалась на свободе и кинулась в обход дома, к противоположной стене.

В саду почти полная темнота, только уличный фонарь даёт немного света издалека, и садовую дорожку кое-как видно. Мне направо, так быстрее… От страха я как-то даже не подумала, что буду делать, когда окажусь в саду. На бегу оглянулась: вроде бы шар остался в комнате, а не летит за мной. Хоть это радует. Завернув за угол дома, я подбежала к окну кабинета. Слава богу, в щель между шторами пробивается свет. А вдруг Адриэн уснул? Мало ли… Я подошла ближе и попыталась позвать мужа. Но от быстрого бега и паники дыхание сбилось, и я никак не могла успокоиться.

Оглянулась и, убедившись, что шара поблизости нет, кое-как прохрипела:

— Адриэн, помогите!

Вряд ли он услышит, я сама-то себя еле расслышала. Но муж не зря всё время подчёркивает, что у него тонкий слух. Почти сразу же одна штора поехала в сторону, и в окне появился Адриэн. Наклонился, явно пытаясь разглядеть меня в темноте после освещённой комнаты, и тихо, с явной тревогой спросил:

— Элианна? Что вы здесь делаете?

Я подошла под самое окно — хорошо, что под ним не растёт никаких колючих кустов — и срывающимся голосом пробормотала:

— Там… в моей спальне… что-то ужасное… Я так испугалась, что сбежала… через окно…

— Что-то или кто-то? — невозмутимо спросил муж.

— Огромный светящийся шар, — ответила я, невольно оглядываясь.

— И вы из-за такой ерунды прыгаете из окон и пугаете меня? — Теперь тон Адриэна стал сухим и холодным. — Вы вроде как не помните прошлое, но должны же помнить то, о чём мы говорили несколько часов назад.

— Что вы имеете в виду? — спросила я: зубы начали стучать от пробиравшейся под тонкую сорочку ночной прохлады, а может, и пережитого ужаса. Я невольно обхватила себя руками за плечи.

Адриэн тяжело вздохнул и приказал:

— Идите к входной двери, впущу вас в дом. Наше общение выглядит очень странно.

И отошёл от окна, а я, еле переставляя ноги от слабости, поплелась в сторону двери. Гравий неприятно колол голые ступни, но я этого почти не замечала. Когда дошла до лестницы, Адриэн уже ждал меня на пороге дома, откуда уютно лился тусклый свет. Муж протянул мне руку и почти силой втащил внутрь, захлопнув за мной дверь и заперев на ключ.

— Ну и вид у вас, — процедил он, оглядывая меня. Я тоже опустила глаза и посмотрела на разорванную от бедра и ниже ночнушку. И неожиданно ощутила себя так, будто стою перед мужем вообще без одежды. Я кое-как поправила ткань, чтобы прикрыть бедро, но это не очень помогло.

Адриэн тем временем повесил связку ключей на крючок и вдруг, обернувшись ко мне, посмотрел прямо в глаза. На какое-то время я будто провалилась в его чуть расширенные зрачки, не в силах ни двинуться, ни что-либо произнести. Виски уже привычно сдавило, но неприятное ощущение почти сразу же прошло, и Адриэн отступил назад. Потом развернулся и по-прежнему молча направился в сторону моей спальни.

Я же привалилась спиной к двери и прикрыла глаза. Как-то разом навалилось странное оцепенение, заныло ушибленное колено и царапины от шипов. Ступни тоже начало саднить. Я обняла себя за плечи и сползла по двери на пол, наблюдая, как Адриэн скрывается в комнате. Страх почти отступил: если муж ведёт себя так невозмутимо, значит, ничего страшного не происходит. Но что он имел в виду под нашим недавним разговором? Мозг отказывался соображать.