Однако мужа моя речь явно не проняла.

— И всё-таки впредь постарайтесь не нарушать правила. — Он поджал губы, повертев карандаш в пальцах. — Ну а теперь, раз уж всё равно моему уединению конец, расскажите, что вас привело. Хотите прямо сейчас устроить брачную ночь?

Да что ж его так на этой теме-то заклинило? Я возмущённо сверкнула глазами, ещё плотнее скрестила на груди руки, порадовавшись, что надела целомудренное платье, и фыркнула:

— Вот ещё! Я вообще-то хотела поесть, но у вас, судя по всему, с едой проблемы.

— Отнюдь, — невозмутимо ответил Адриэн. — Просто завтрак у нас подаётся в половине восьмого утра даже по выходным, и ни я, ни Нэйлия не виноваты в том, что кто-то изволит слишком долго спать.

— Вы издеваетесь? — От обиды голос невольно дрогнул. — Я не спала с ночи пятницы, и вы сами прекрасно это знаете. Так разве не имела права выспаться?

— Имели, конечно. Можете спать хоть сутки напролёт. — Адриэн положил карандаш на какую-то бумагу на столе. — Только к чему сейчас ваши претензии насчёт завтрака? Я, кажется, уже сказал, что он подаётся в половине восьмого, и если кто-то не успел проснуться, это не мои проблемы. Теперь ждите обеда: Нэйлия с минуты на минуту вернётся с рынка и им займётся.

Муж замолчал и встал с кресла. Прошёл к стене, возле которой стояли книжные шкафы, и принялся что-то искать взглядом. Я не знала, что делать: уйти просто так казалось невежливым, да и меня вроде не выставляли вон. Или правильнее сказать «не разрешали уйти»?

— И чтобы впредь вы не оставались голодной, — снова заговорил Адриэн, продолжая рассматривать корешки книг, — имейте в виду, что по будням я прихожу обедать в четверть второго, в выходные обед ровно в час дня. С работы возвращаюсь в половине седьмого, и ужин у нас всегда в семь, за исключением дней, когда я задерживаюсь. — Он открыл дверцу одного из шкафов и вытянул толстенную книгу. — Надеюсь, это несложно запомнить.

— П-понятно, — протянула я, перенеся вес на здоровую ногу: стоять уже было тяжеловато.

— Кстати, как вы себя чувствуете? — спросил Адриэн. У него не только слух тонкий, но ещё и глаза на спине!

— Спасибо, хорошо, — соврала я и тут же поняла, что села в лужу. Муж развернулся ко мне, не глядя листая страницы книги и, смерив строгим взглядом, сказал:

— Давайте впредь договоримся ещё кое о чём, Элианна. Вы никогда, ни при каких обстоятельствах не пытаетесь мне лгать. Я достаточно наблюдателен и вполне способен вычислить ложь по лицу и жестам. А при крайней необходимости, как менталист, могу влезть к вам в голову. И очень советую до этого не доводить, если не хотите пережить несколько крайне неприятных минут.

— Но это запрещено! — воскликнула я: в памяти тут же всплыли слова Иси и Элиноры о том, что Адриэн применяет ментальную магию на допросах.

— Надо же, что-то, значит, помните, — криво усмехнулся муж. — Но вы правы, это запрещено, только вы моя жена, и вряд ли найдётся хоть кто-то, способный мне помешать применить к вам вмешательство.

Я судорожно втянула носом воздух и едва удержалась, чтобы не отбежать к двери.

— Успокойтесь, на первый раз я вас прощаю, но лучше впредь говорите правду. А сейчас просто присядьте в кресло, я посмотрю сам, в каком вы состоянии.

Он вернулся к столу, бережно положив на него книгу, и снова опустился на своё место. Я, чувствуя себя нашкодившим ребёнком, прошла к креслу и села, вопросительно посмотрев на мужа.

— Давайте начнём с правой руки, — сказал он, требовательно протянув ладонь. Я протянула свою и приняла отсутствующий вид, разглядывая обстановку.