–Маму не трогайте! –от ее любимого ругательства, которое затрагивало честь моей мамы, сон улетучился сам собой.

Я вскочила и набросила халат. Что за манера у нее? Чуть что – так сразу крыть по матери?

–Как не ругать тот проклятый живот, из которого ты вылезла? – Раиса вскинула ладони вверх. – Шабат сегодня. Отец приедет обедать в полдень. А ты еще даже не встала. У меня в твоем возрасте уже двое детей было. А ты что? Двадцать пять лет корове и всё валяешься. У меня в десять утра в шабат уже дом блестел, мясо зажарено было, чуду в духовке горячие стояли. И сама уже красавица: накрашена и одета. И чуду мои не такие, как твои деревянные, а мягкие и ароматные. Потому что у моей покойной свекровки –чтоб ей в аду  гореть– попробуй такие пироги, как твои, на стол поставь! За косу бы оттаскала!

Дались ей эти чуду! Терпеть не могу эти горские пироги. И есть, и готовить. Они так с ними носятся, как будто это золотая медаль на Олимпиаде или самая важная вещь на свете. А как по мне они практически не отличаются от осетинских мясных. Правда, говорить это в лицо горским нельзя. Закопают!

–А ты вся в мать! – тетка удалилась на кухню, но ее визгливый, как бензопила, голос, разносился по дому. – Та тоже с утра валялась, книжки читала. Тьфу!

–Ну извините, что моя мама была интеллигентным человекам и любила читать, –огрызнулась я, выдавливая зубную пасту на щетку.

–Ты мне тут носом не крути! –Раиса возникла на пороге ванной, ожесточенно натирая кухонным полотенцем дно кастрюли. – Книжки женщине читать можно, когда обед готов. Сначала еда, потом книжки. А не до или вместо еды. Твой муж бумагу жевать будет, да?

Папа приехал ровно полдень. Есть не стал. Окинул взглядом щедро накрытый стол, отломил кусок мясного пирога чуду и жестом остановил суетящуюся на кухне тетку:

–Потом, Раиса. Не до еды сейчас. Сядь. Разговор есть. И ты, Маша, сядь, –он указал на пустой стул напротив себя.

У меня сердце ухнуло в пятки, чуя беду. И неспроста.

–Ты уже взрослая, дочка. И должна помогать решать проблемы семьи. Поэтому станешь второй женой одного очень уважаемого человека и родишь ему ребенка.

С ума они все посходили, что ли? Это не может быть правдой! Это какой-то фильм про дикие народы.

–Что? Папа, прости за грубость, но это ерунда какая-то!– у меня даже воздух в легких закончился. –Я же не вещь! Какая вторая жена? Двадцать первый век на дворе!

–Это не бред, дочка, –терпеливо пояснил отец. – Ты не вещь, конечно, но часть семьи. А в семье все друг другу помогают. Ты ведь знаешь, что наши обычаи позволяют мужчине привести в дом вторую жену, если первая жена не может родить. Моя дочь не может. Ты родишь вместо нее. Иначе ее муж Амир с ней разведется и нашу семью ждут нищета и позор.

–Она не понимает, что такое семья, – возмутилась тетка. –Эти русские не такие, как мы. Они –перекати-поле. У них брат с сестрой могут всю жизнь не разговаривать. Нисим, что ты наделал? Зачем ты тогда упал на эту проститутку, ее мать? –Раиса стащила с головы платок, закрыла им лицо и горько зарыдала.

– Не смейте оскорблять мою маму! – я вскочила с места.

–Сядь! –прикрикнул отец. –А ты, Раиса, прикрой рот с той стороны! А еще лучше пойти и вымой его с мылом.

–Видел, как у этой бандитки глаза загорелись? –жалобно заскулила тетка. –Она бы меня сейчас ударила бы, если бы не ты.

–Ерунду несешь, –процедил отец сквозь зубы. – Я объясню, и Маша поймет. Она моя дочь, в ней течет горская кровь. Неважно, что только наполовину. Наша кровь сильная. Так что Марья должна понимать, что мы так жили веками. Так же будут жить наши дети и внуки.