- А это что?

Вадим указывает на зеленый, подарочный пакет, и я слегка киваю.

- А. Это. Подарок твоей маме, я вчера купила. Уберешь его в шкаф сам?

- Да, хорошо.

Останавливаюсь на миг, потом смотрю ему в глаза. Зачем-то…наверно, хочу запомнить, хотя сама не знаю, что мне запоминать? Как человек может врать настолько виртуозно? Как кого-то может не мучать совесть? Или просто…какого это смотреть на него и быть так близко?

Корю себя, но ничего не поделаешь — смотрю. Но быстро увожу взгляд и толкаю входную дверь.

- Пока, Вадим.

- Погоди! Давай я тебе помогу? Спущу чемодан?

Это кажется вполне себе заманчивой идеей исключительно по единственной причине: когда до него дойдет, что вот-вот грянет, это будет удар ниже пояса — заставить его самолично, помочь мне сбежать, но с другой стороны? Это шанс для лишнего контакта, который мне не нужен. И последнее перевешивает.

Нет. Оставайся в спаленном дотла раю, а за порог в мою новую жизнь тебе дороги нет.

- Не надо. Я сама справлюсь.

Так и заканчивается наша история. Я снова не даю ему ответить и ухожу, закрывая за собой дверь, потом везу чемодан до лифта.

Легко.

С чувством собственного превосходства и гордости за себя — я делаю все правильно и четко! Я молодец! Я справилась!

Вот только кое-чего я не учла…

Пока лифт медленно ползет с первого этажа, я снова слышу дверь. Внутри все покрывается коркой льда. Я проклинаю! Зачем ты идешь сюда?! Что тебе надо, блин?! Оставайся дома! Я не желаю тебя видеть! Но это неважно…

Вадим выходит в предбанник, и я чувствую его взгляд, а потом слышу вопрос обманчиво спокойным, теплым тоном.

- Родная, а что это такое?

Я не хочу смотреть.

Потому что мне страшно.

Вот сейчас натурально страшно! Ведь это чувство свободного падения — оно предрекает провал…

Медленно поворачиваю голову. Сначала ничего не понимаю, но это время выпадает на первые несколько секунд. Потом мне на грудь падает самая тяжелая гиря…

Буклет.

Проклятый, рекламный буклет, который я, видимо, на эмоциях сунула в пакет, а он…его нашел.

Притворно жму плечами, что кажется скорее нервным. Прячу глаза. Хочу что-то сказать, но…у меня язык прилипает к небу, а тело деревенеет. И бежать бы? Да только я врастаю в землю и не шевелюсь, покрываясь мелкими пупырышками как рыбьей чешуей.

Ну почему?...

За что?

Этого же быть не может!

Как оказалось, может.

Проспект в его руках, как выброшенный белый флаг моей находчивости.

Все карты биты.

Вадим тихо усмехается и делает ко мне шаг. Я сильнее сжимаю ручку чемодана и проглатываю слюну, изучаю пол подъезда. Господи…ну…за что?

- Значит, видела, да?

«Рай принцессы» опускается на крышку чемодана козырным тузом из рукава. Если быть точнее, то на крышку гроба, стоит полагать?

М-да…а все складывалось так хорошо, но кто сказал, что все будет идти по плану? Ничто и никогда не идет по плану.

Молчу.

И он молчит.

Лифт продолжает преодолевать расстояния, и даже несмотря на то, что он весь из себя такой тихий — я его только и слышу! Его и свое сердце, бьющееся где-то в горле и висках.

- И что это за перформанс на самом деле? Отвечай, Соня.

Стальные нотки в голосе берут доминирующую позицию. Я сжимаюсь еще сильнее и шепчу.

- Ничего.

- Мне открыть чемодан и посмотреть, что ты туда сложила?

Не стоит обманываться спокойным тоном — Вадим неспокоен. Кажется, сейчас я понимаю, о чем говорила мама…

И да. Он теряет терпение, так как я продолжаю молчать. Рвет мои отступные на себя грубо и жестко, а я обливаюсь слезами…

- Нет, отдай!

- Куда ты собралась, твою мать?!

Об отнятом — забыто. Рука смыкается выше моего локтя и давит, чтобы я чувствовала себя еще более ущербно, следует полагать…