– Можно массаж и освежающую маску для начала, – вынесла вердикт Полина, и Алексеев с трудом удержался, чтобы не спросить: «Ну что, есть надежда?»

– У вас хорошие природные данные, кожа чистая, не вялая, тургор нормальный, морщинки под глазами можно убрать короткими электротоками. Но это потом, я думаю.

– Согласен, – выдавил из себя смущенный Федор, чувствуя тем не менее невольную гордость за состояние собственной кожи.

– Ложитесь! – последовал приказ.

Он помедлил и стал укладываться на заскрипевший стол. Ситуация развивалась не по сценарию, им задуманному. Поговорить здесь вряд ли удастся, слышимость отличная, перегородки, скорее всего, картонные. У него мелькнула мысль извиниться и распрощаться, то есть попросту удрать, но было уже поздно. А потом, если честно, эта Полина… с ее нежными ладонями…

Федор вздохнул, сложил руки по швам и закрыл глаза.

Следующий час своей жизни он прожил как в нирване, в раю, римских термах, в гареме… выбирайте по вкусу. Насчет гарема, конечно, слишком сильно сказано, речь шла всего лишь о массаже, но Федор еще никогда не испытывал ничего подобного. Нежные ладони Полины скользили по его лицу, предварительно политому маслом с запахом… роз?.. лаванды? Ему казалось, что его голова лежит у нее на коленях. Федор чувствовал теплое дыхание Полины, а ее грудь иногда касалась его плеча. Он представил себе, что сказал бы Коля Астахов, и с трудом подавил ухмылку. Он думал о том, что человеку… мужчине, в сущности, нужно очень мало, чтобы чувствовать себя счастливым. Как там у классиков… «Месть, о богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына!» Нет, не то! Что-то о деве-рабыне, втирающей елей в лысину древнегреческого философа… Сейчас, сейчас… А! «Взрытый наукою лоб розами тихо укрась…» Козьма Прутков. Необходимо заметить, что древние философы знали толк в удовольствиях, кроме философов-аскетов, конечно.

– Сейчас наложим масочку, – сказала Полина, возвращая Федора на землю. – Можете подремать тридцать минут.

Маска оказалась неожиданно холодной, с резким неприятным запахом.

Через тридцать минут все было кончено – маска смыта, Федор встал на ноги и увидел себя в зеркале.

– Узнаете? – улыбнулась Полина.

– С трудом. Спасибо. – Он помедлил и спросил: – Полиночка, я не могу пригласить вас поужинать?

Девушка внимательно смотрела на него, словно прикидывая и раздумывая.

– Поужинать не получится, я занята сегодня. Но кофе можем выпить, у меня сейчас кончается смена. Устала как собака, а потому принимаю ваше предложение с удовольствием. Подождите на улице, ладно?

Федор поздравил себя с удачей и пошел расплачиваться.

Спустя полчаса они сидели в небольшом кафе.

Федор затруднялся, к какому типу женщин отнести Полину, взглядывал испытующе и тут же отводил взгляд. Согласилась пойти в кафе, но отказалась поужинать. После сеанса такого массажа редкий мужик откажется продолжить знакомство в другом месте. Но не было знака со стороны Полины, что она готова это знакомство поддержать. Не чувствовал опытный Федор этого знака. Ни взгляда, ни жеста, ни интонации – ничего не было! Полина, улыбаясь, молча смотрела на него. И вдруг сказала:

– Можете спросить… вы ведь из-за Алинки пришли, правда?

Федор опешил. Такого удара ему еще не наносили. Он испытывал ощущения человека, которому изо всей силы врезали по лбу, причем вполне неожиданно, в мирной спокойной обстановке, где ничего не предвещало нападения.

Полина с любопытством смотрела на него, и он видел, что она сдерживается, чтобы не улыбнуться.

– Как вы догадались?

– Вы не относитесь к типу мужчин, которые ходят в косметические кабинеты. Да вам и незачем. Вы уверены в себе, знаете себе цену, вам это не нужно. Вы не задали ни одного вопроса насчет того, что сказала вам Галочка. Она всем говорит слова из нашего буклета. И все потом задают вопросы, а вы нет. Вам это не интересно. И вы не знали, чего хотите, а серьезный клиент твердо знает, он подготовился, почитал. И я подумала, что вы пришли не ради массажа. Кроме того… знаете, со мной уже три раза беседовали, спрашивали про Алину, и с другими девочками тоже, мы тут все уже настороже… А вы кто?