Главная же заслуга Миниха перед Петербургом относится к периоду между 1727 и 1732 годами и остается практически незамеченной. После того как Петр I умер, само существование новой столицы – а уж тем более превращение ее в тот большой город, который мы знаем, – оказалось под угрозой.

В 1725 году престол заняла супруга покойного императора Екатерина I. Ее нрав был куда мягче, чем у мужа. Фактически же власть принадлежала Верховному тайному совету, первую скрипку в котором играл ближайший сподвижник Петра Александр Меншиков. Многие люди, до того приезжавшие в новую столицу и жившие в ней из страха перед суровым правителем, почувствовали: настал момент, когда можно бежать из ненавистной необжитой местности в привычные края.

После смерти Екатерины дела пошли еще хуже. В 1727 году престол занял внук Петра – одиннадцатилетний сын казненного царевича Алексея Петр II. Вскоре после этого лидерство в Верховном совете перешло от Александра Меншикова к князьям Долгоруким и Голицыным – знатнейшим русским аристократам. Меншиков был низвержен и сослан в Березов. Окружение подталкивало совсем юного царя к тому, чтобы вернуть двор обратно в Москву, где знать чувствовала себя укорененной и могла рассчитывать на большую свободу и участие в государственных делах.

Перед отъездом Петр II назначил Бурхарда Миниха генералгубернатором Санкт-Петербурга, а в 1728 году – еще и Ингерманландии, Карелии и Финляндии. И этот иностранец во время запустения, которое могло продлиться сколь угодно долго, не просто умудрился поддерживать порядок на берегах Невы. Он продолжал методично реализовывать петровские планы. Не остановилось строительство бастионов Петропавловской крепости и здания Двенадцати коллегий. Появилось регулярное морское сообщение с Европой. Из Кронштадта стали ходить почтово-пассажирские корабли в Данциг и Любек. Наконец, был достроен и с некоторой помпой представлен публике Ладожский канал. Чтобы поддерживать ощущение жизни в брошенной столице, Бурхард Миних регулярно устраивал балы и приемы в собственном доме.

Петр II умер от оспы всего в 14 лет в 1730 году. Он не оставил завещания, и выбор наследника остался прерогативой Верховного тайного совета. Тот принял решение, внушенное князем Дмитрием Голицыным: «Воля ваша, господа, но и себе нужно пособить».

Идея заключалась в том, чтобы перейти к системе «император царствует, но не управляет». Фактическая власть, согласно замыслу, должна была находиться в руках Верховного тайного совета. Оставалось выбрать члена семейства Романовых, который согласился бы на такую сделку. Идеальным кандидатом показалась племянница Петра I Анна Иоанновна.

Анна Иоанновна многие предшествующие годы находилась в бедственном положении. Всеми забытая вдова герцога Курляндского, она униженно выпрашивала в Петербурге дотации на жизнь и имела романтическую связь с женатым человеком Эрнестом Иоганном Бироном.

Верховный совет предложил подписать ей «Кондиции» – документ, в котором были перечислены условия по ограничению монаршей власти: огромное содержание ей и ее двору, но фактическое неучастие в принятии решений и кадровой политике. Герцогиня Курляндская с радостью согласилась.

Меж тем слухи о «Кондициях» вызвали ожесточенные споры среди множества дворян, которые собрались в Москве по случаю коронования Петра II и после его смерти никуда не разъехались. Кто-то недоумевал: «А почему только Верховный тайный совет должен получить власть? Вот в Польше есть сейм, где представлено все дворянство». Другие, как, например, Феофан Прокопович, историк Василий Татищев и астраханский губернатор Артемий Волынский, говорили, что, мол, нечего копировать Запад, самодержавие – российская скрепа.