— Не знаю, – ответила я мужу через силу. — Из-за завтра переживаю, – тоже отчасти не соврала.

— Всё будет хорошо, Вика, – вздохнул он и обнял меня в ответ. — Прости, что не могу пойти с тобой.

Я понимающе угукнула, Влад ещё немного меня пообнимал, потом встал со вздохом и пошёл на кухню налить мне воды.

Владислав не любил мои слёзы, раздражался из-за них.

Его мама никогда не плакала, вообще была очень мало эмоциональной женщиной. Он, когда мы съехались, оказался очень удивлён, что, например, когда у меня месячные я могу разрыдаться из-за сущей ерундовины, или из-за сцены в фильме или книге – это было для него чем-то инопланетным.

И обнимать… Влад стал делать это, когда я плачу, только после колкого комментария бывшего мужа Джулс. Я как-то поругалась с мамой и расплакалась, а муж застыл надо мной, не зная, что делать. Сашка, которого все в их тусовке, да и я тоже, называли Моцартом, пришёл на помощь и, без церемоний отодвинув Влада в сторону, сгрёб меня в свои безразмерные объятия, успокаивая. Вызвал во Владе приступ ревности, но приложил комментарием: “плачет женщина твоя, не тупи – обнял и полпроблемы решил, а иногда и всю целиком!” И да, Сашка, как и Джулс, Влада не жаловал.

Болезненность и нестабильность моего эмоционального состояния, связанная с моей невозможностью забеременеть, меня очень задевала. Я изо всех сил старалась сделать вид, что всё хорошо, что просто не пришло моё время и так далее. Была счастлива, когда Джулс поддерживала меня – твоё тело только твоё дело, и, мол вообще – надо детей, забери моих на неделю, а лучше на месяц, и больше не захочешь!

Но это только Джулс, а были ещё мама, бабушка, родственницы всякие… все семейные застолья сводились к тому, что мне задавали этот мерзкий вопрос про “когда же будут детки?”

Правда Влад не давил на меня, но я видела с сожалением, что наши неудачи в этом вопросе его расстраивали – мы не предохранялись, а детей не было.

И ладно было бы, как у Аллочки, которую не трогали, потому что вся семья знала о её трагичных выкидышах. Хотя это так отвратительно с моей стороны, но мне порой прям хотелось бы сказать, что у меня тоже было, как у неё, и тогда все бы отвалили от меня.

И сидя перед этой богической доктором-специалистом я казалась себе недоделанной, неполноценной и вообще не женщиной вовсе…

— Эгей, ты где там? – возвестила мне в телефон Джулс, когда я выходила из дверей медицинского центра, попутно перезванивая своей обожаемой тётушке.

— Выхожу, – ответила я.

— Я тебя не вижу, – заметила она.

— Что? А где ты?

— А вот, вижу теперь – вот она я, – и она моргнула мне фарами. — Давай бырей, крошка, мне надо кое-что доделать и я готова тусить.

— Что ты тут делаешь? – я сбросила её вызов, садясь в машину.

— Решила забрать тебя, была тут по делам недалеко, – и Джулс выехала с парковки медцентра.

— Не надо было, спасибо!

— Вот первая часть фразы так себе, а вот вторая – я всегда рада тебя видеть и, пожалуйста, крошка моя! Что сказала эта волшебная тётя-доктор?

— Всё плохо, – ответила я, вспоминая вердикт врача.

— В смысле? – нахмурилась Юлька.

— Про естественный способ и думать не стоит, а вот про ЭКО может быть и стоит задуматься. Но там ещё нужно какие-то анализы сдать, скрининги всякие и прочее, – и внутри меня было болото.

— Так, стоп, а Влад? – возразила моя тётка.

— Что Влад? – не поняла я.

— Его типа не надо посмотреть? – пояснила она.

— Она не говорила про него.

— Он вообще-то принимает в процессе очень даже полноценное участие!

— Он же здоров, – заметила я.