— Хорошо.

— Целую!

— И я тебя.

Я открыла холодильник, посмотрела на контейнер с карбонарой. Вздохнула и взяла яблоко. Есть не хотелось.

Всю дорогу домой меня терзали эти вопросы, которые были в голове и которые, конечно, я очень хотела обсудить хоть с кем-то, при чём обсудить хотела все эти почти двадцать лет. И вот я нашла человека, который точно не скажет мне, что я шизичка, услышав хотя бы один мой вопрос или, если я просто расскажу ему о том, что со мной происходит. И это было невероятно.

Но почему я повела себя так глупо? Почему я взбрыкнула, как недовольная коза? Обиделась, что он назвал меня тупой? Точнее не меня, а Киту… и это после того, как он даже замечательно и прямо скажем жарко провёл с ней ночь?

От воспоминаний меня кинуло в жар. И признаться это было впервые. Почти всегда я могла абстрагироваться, всегда получалось, воспринимала это как сон, как прочитанную сцену из книги или из просмотренного фильма. У многих же такое бывает, когда хватает, задевает. И вот я так и воспринимала себя раву.

Рангас был пылким, страстным и порой жёстким любовником. Некоторые вещи, которые мне приходилось делать там, я бы не повторила здесь, но я просто думала о них, как о чём-то – ну, вот да, увиденном мною во сне. Люди же видят разные сны, а я вот такие.

Но то, что произошло между Китой и Тэлем не давало мне покоя, я не могла отрезать себя, отделить от того, что испытала будучи равой – сон врос в меня и терзал даже наяву.

И конечно, как рассудительный человек, коим я себя считала, я понимала, что виной тому именно реальность Тэля, который предстал передо мной в образе Максима Корнева. И именно это помешало мне нормально поговорить с ним, именно это не дало мне возможности просто собрать себя в кучу. Но это же бред!

Вика, блин, возьми себя в руки!

Я села за работу. Открыла ноутбук, рабочий чат жил своей жизнью. В разделе проекта, к которому я была прикреплена, появился контакт Романова и Корнева. Я тыкнула на программиста и написала:

Виктория Сотникова: “Ты завис”

И я кажется принципиально не стала делать, как он просил – искать его контакты в соцсетях или приложениях для общения. Сама от себя была в шоке, но…

Максим Корнев: “Да”

Ответил он просто. И что дальше, Вика? Что теперь?

Но он мне помог:

Максим Корнев: “Не до конца понимаешь, хочешь ли говорить об этом?”

Сволочь проницательная. Я разозлилась было, но потом – но он же тоже наверное озадачен. Ему может тоже неловко. Хотя.

Ты правда так думаешь, Вика? Ха-ха-ха! Он же прям памятник самодовольству и надменности. Скажешь нет? Или это тоже механизм защиты? Ты сама-то как себя повела? Как грубая идиотка! Вот…

Виктория Сотникова: “Да”

Максим Корнев: “Я никуда не денусь, стукнул тебе там, глянь. Решишь, что готова, просто напиши.”

Виктория Сотникова: “Хорошо”

И он удалил нашу переписку. Раз, и всё стёрлось, словно не было. у меня даже самого чата окна не осталось, словно я даже не открывала наш с ним чат.

Программисты, блин!

И я честно пыталась начать работать, честно пыталась врубиться, собрать себя, но тщетно. Мои мысли возвращались в Са-Гаар, потом оттуда на совещание, потом в комнату отдыха, потом в ресторан.

Чёрт-чёрт-чёрт!

И снова по тому же кругу. Ааааа!

Я очнулась от этого самоуничижительного изучения своих воспоминаний уже в восьмом часу вечера. Хотела написать Владу, но потом решила не отвлекать его.

Встала из-за стола, поняв, что не хрена не сделала за полдня, а главное, что теперь у меня нещадно болит голова.

Выпив таблетку, я решила прилечь и уснула. Проснулась уже утром, когда услышала будильник мужа.