Покормив с ложечки, Марк своими руками вкладывал мне в рот нужные таблетки и уходил на кухню. Я послушно глотала, почему-то боясь пролить воду или не успеть. И не понимала, откуда во мне появился и почему живет вот этот странный и необъяснимый страх перед мужчиной, который мне ничего плохого не сделал.

     Мне хотелось подумать. Но лекарства делали свое дело - веки тяжелели и закрывались, погружая меня в сон. Один день от другого я отличала по одежде Марка - внимательно рассматривала ее в то время, когда он меня кормил, и запоминала. Почему-то мне казалось очень важным помнить, сколько дней я осознаю себя, чувствую себя человеком. 

     Я засыпала еще до того, как в кухне прекращался грохот моющихся тарелок. 

    В обед Марк приезжал с работы снова, чтобы меня покормить... Следующее пробуждение происходило уже вечером. Причем, снова не я сама просыпалась, а он меня звал, и только тогда мои глаза открывались. 

     В короткие минуты бодрствования я пыталась выяснить у человека, называющего себя моим мужем, что-либо. Спрашивала об обстоятельствах несчастья, со мной произошедшего, о том, что говорят врачи, о родственниках, которые, как я понимала, должны были у меня быть. Я спрашивала. Только язык мой был непослушен, мозг соображал медленно, и сами мысли напоминали растопленную карамель, тянущуюся за ложкой. 

    Иногда в моменты какого-то просветления из глубин подсознания выплывали лица и имена. Я пыталась описать этих людей Марку, но он смотрел на меня недовольно и делал вид, что ничего о них не знает. 

     То, что он именно делает вид, то есть обманывает меня, я поняла не сразу. До меня вообще очень плохо "доходило". И иногда я сомневалась, где настоящее - в этой комнате с Марком или во снах, ярких, странных, но совершенно незапоминаемых мною. 

     В обед третьего дня Марк, как обычно, положил мне в рот таблетку и потянулся за стаканом с водой. Именно в этот момент где-то в другой комнате зазвонил его телефон. И, наверное, это был очень важный для него звонок, потому что обычно Марк помогал мне запить лекарство, но в этот раз просто сунул в руку стакан и чуть ли не бегом бросился прочь из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. 

     Стакан, неожиданно оказавшийся у меня, показался очень тяжелым, рука дрогнула, проливая воду на одеяло, которым я была укрыта, на ночную рубашку! От неожиданности и испуга я поперхнулась, кашлянула и таблетка, выскочив изо рта, улетела куда-то далеко. С трудом дотянувшись до тумбочки, чтобы поставить стакан, я приподнялась на кровати и внимательно осмотрела пол, но нигде не увидела злополучную таблетку! Может быть, она под шкаф закатилась? 

     С сомнением смерив взглядом расстояние до шкафа, я подумала, что столько сил, чтобы хватило до него добраться, у меня просто нет! И решила сказать Марку, когда он вернется, чтобы дал мне другую таблетку взамен этой. 

    Увидев меня мокрую он был не доволен. Нет, он был в ярости! 

     - Ася! - закричал, стягивая с меня одеяло. - Ты точно ребенок неаккуратная! Между прочим, у меня куча дел! Мне некогда с тобой возиться. Я и так все забросил из-за тебя! Как ты умудрилась облиться? 

     Мне было стыдно. И даже немного страшно - его красивое лицо побагровело, последние слова цедились сквозь зубы, а на виске бешено билась жилка. Сказать о таблетке я просто не рискнула. Как не рискнула и как-либо оправдаться. 

     Сменив пододеяльник и махнув рукой на мою мокрую рубашку, Марк буквально сбежал на работу. Я легла в кровать и оттуда слушала, как повернулся ключ в замке входной двери.