Рядом с посетителем, словно по мановению волшебной палочки, «материализовался» официант. Стоя по стойке смирно и виновато опустив голову, он что-то негромко ему говорил. Похоже, просил прощения.
«За что? За шум, который я устроила? Или… или я умудрилась опрокинуть поднос именно с его заказом? О господи, так и есть!» – мысленно ужаснулась я, как только перед мужчиной поставили бокал с такой же рубиновой жидкостью.
Великодушно выслушивая сотрудника ресторана, брюнет всё так же не сводил с меня глаз. Безмолвным изваянием я продолжала неловко возвышаться посреди зала. И заметила, что настрой моего визави вдруг изменился. Незнакомец больше не смотрел на меня ни шокировано, ни задумчиво. Его взгляд стал завораживающе глубоким и требовательным.
«Он ждёт извинений именно от меня, – вдруг прилетела догадка в мою буйную головушку, – Наверное, я тоже должна к нему подойти?..» – рассудила я и окончательно смутилась.
Щёки уже вовсю жгло огнем, коленки стало потряхивать. Дежавю. Ситуация оказалась один в один, как в детстве, когда в присутствии гостей, приглашённых на мой день рождения, я опрокинула на себя целую тарелку с супом. По договоренности с мамой я тогда должна была съесть всё до последней ложки, иначе осталась бы без любимого фисташкового мороженого на десерт. А вместо этого устроила «грибной фейерверк», как его тогда окрестил дедушка. И если бы не тихое папино: «Не лишай девочку праздника, Оль», свой обожаемый десерт я бы так и не получила…
А сейчас мне почему-то отчаянно показалось, что обладатель цепкого взгляда тоже присутствовал тогда среди гостей.
«Что за бред, Катя! Не параной!» – мысленно осекла я себя и даже дотронулась до напряженных губ онемевшими от волнения подушечками пальцев. И, силясь справиться с навалившимся смятением, на пару мгновений прикрыла глаза и провела ладонями по горящим щекам.
А потом снова взглянула на обрызганную вином руку. Зачем-то ткнула пальцем в самую крупную алую каплю, будто приклеенную к коже, и, попробовав её на вкус, удивлённо прошептала:
– Сок… гранатовый…
Сразу вспомнился сквер, женщина в норковой шубе и яркий узор шали на черной меховой глади. А в голове зазвучал ее тихий грудной голос: «Король Треф уже у тебя на пороге, Синеглазка. Ждёт… Томится… С бокалом гранатового сока…»
Глава 7 Марья Стоцкая вступает в игру
– Это вам машут?
Я вздрогнула от неожиданности и взглянула на сотрудника ресторана, принявшегося убирать с пола осколки стекла.
– Где?
– Кажется, та девушка пытается привлечь ваше внимание. Видите дальний столик самого у окна?
Я взглянула в направлении, в котором он протянул руку и заметила своих.
– Да, спасибо.
Наш столик находился в самой глубине зала – на его уютных задворках. Там царил не такой яркий свет, как в центре. Он мягко оттенял сервировку стола и создавал атмосферу некоторой конфиденциальности. В затемнённом витражном окне, у которого находился стол, проглядывали светящиеся силуэты соседних башен Делового Центра. На этом футуристическом фоне восседали недовольно насупившийся Миша и улыбающийся Александр – жених Марии. Странно, что Миша решился так демонстративно выказать эмоции, тогда как обычно на людях он представал в маске спокойствия и полной невозмутимости.
А навстречу мне уже шла счастливая Марья в элегантном терракотовом брючном костюме, с лёгким макияжем, подчёркивающим выразительность серо-зелёных глаз. Длинные каштановые волосы подруги были собраны в лёгкую ажурную причёску в греческом стиле. Виновница торжества приветливо улыбалась мне, несмотря на опоздание и на то, что, не успев войти, я стала возмутительницей спокойствия в этом рае для гурманов. В своих модельных туфельках на высоченном каблуке Маша шла как по подиуму, аккуратно обходя осколки хрусталя и винные кляксы вокруг меня.