Видела, как ей тяжело, и уверена, что Наита издевается над ней, занимаясь рукоприкладством. Вчера девочка пришла с синяком на лице, пробормотав, что нечаянно упала и ударилась об камень. Не поверила, но и не стала настаивать, хотя меня до сих пор трясет, что какая-то злобная змея издевается над слабым ребенком. Но малышка отрицает, и я с грустью осознаю, что глупо бежать разбираться, если не имею на это прав, даже пусть и в груди все клокочет от негодования.

Естественно, на коже малышки через несколько минут не было и следа от «падения», но думаю, Дихара мне многое не говорит, переживая, что я могу возмутиться. Добрая и умная не по годам девочка.

Что порадовало, так это ее новая стрижка. Мы с ней сотворили необычайную для этого мира красоту, и теперь Дихара выглядела просто прелестно. Жаль только, что прятала свои волосы под косынкой.

Убрав чугунный горшок с жару, я посмотрела в окно и поняла, что уже нужно бежать на поле, чтобы осмотреть харов. Не успела подумать, как почувствовала приближение, и через несколько минут в дверь постучали, и я увидела Гавора. Он держал длинные полки, и даже не поздоровавшись, рявкнул позади себя:

– Живее!

В помещении появились два хилых подростка, несомненно, харов, затаскивающих еще доски разных размеров. Они со страхом смотрели на лерока, ожидая дальнейших указаний.

Мужчина повернулся ко мне и спросил:

– Ну что, куда полки прибить?

Улыбнулась, вспоминая, что только вчера возмущалась по поводу шкафов. Ведь дерево у тайхаров – роскошь, так как его тащат через пустыню ворхов из черных лесов. Просила у него хотя бы одну доску для полочки, и вот… теперь полок будет в каждой комнате, а главное на кухне.

Провела, показала, и только решила удалиться, как услышала слова Гавора:

– Светлана, мужчины завтра уходят на охоту на пять дней.

Неприятное гнетущее чувство вспыхнуло в груди от его слов. Повернулась к нему лицом и, прикусив губу, уточнила:

– Все?

– Большая часть. Поэтому, если вдруг…

Замялся, хмуря густые черные брови, а потом почесал затылок и продолжил:

– В общем, если не вернусь…

Подошла к нему и, положив руку на плечо, с добротой произнесла:

– Будем ждать тебя… со свежим мясом. И не думай о плохом, все будет хорошо.

Мужчина медленно и основательно осмотрел меня с ног до головы, и хрипло предложил:

– Светлана… Ты… и я… может быть…

– Не может быть! И я уже непозволительно опаздываю. Все, пошла, – с волнением отчеканила и направилась на выход, не желая знать содержание его «заманчивого» предложения. Уверена, мне оно не понравится.

Дойдя до двери, громко спросила: – Работники долго будут работать?

– Нет. Нас уже не будет, когда ты вернешься.

– Хорошо, – ответила и только открыла дверь, как услышала наглый вопрос: – А чем так вкусно пахнет?

Я усмехнулась, и, наконец, открыв дверь, крикнула: – Детям только оставь и приятного аппетита!

Подойдя к малышам, играющим в камешки, предупредила, что ужин готов, и побежала в сторону поля. Оказавшись в амбаре, где держали харов, с удивлением обнаружила, что никого не нужно лечить. На второй раз прошла всех и, пожелав «доброй ночи» довольным шанарам, вышла из помещения, столкнувшись на пороге с Ладхарой.

Женщина задумчиво посмотрела на меня и спросила:

– Как сегодня?

– Все нормально, и поэтому я уже ухожу.

Как только прошла ее, услышала приглушенный шепот:

– Спасибо.

Повернулась и с добротой произнесла:

– Пожалуйста!

Женщина тяжело вздохнула, как будто ей очень тяжело было со мной общаться, и выдавила:

– А ты… совсем другая… Не такая как мы… Чище и искреннее, и поэтому… трудно тебе будет... с нами.