– Не выиграешь, Ян, основной игрок еще бы сумел, как и запасной. Но что поделать, если они попали в аварию? Прямо перед соревнованиями. Нехорошо вышло, ай, нехорошо.

– Что? – активировался Джон, который через тюремный браслет слышал все, кроме моих мыслей. – Что ты сказал? Из-за тебя такие славные парни пострадали? Да ты…Ты!

– Ай, какая досада… хорошо, что разговоры не записываются.

Паук снова фыркнул и отключился. Точнее, это Ласточка его отключила, поняв, что у меня нет сил с ним общаться.

– Внимание, господин Ян, скоро вы приблизитесь ко второму этапу соревнований. Вам придется покинуть Ласточку и добираться своими ногами. Надеюсь, вы справитесь. Желаю вам удачи, – донеслось из браслета.

– Да не сомневаюсь, – вяло отозвался я. И в глазах потемнело. Это что за? Я ослеп?? Через пару минут освещение восстановилась и Ласточка подключилась ко мне. Хм, я не заметил, что мы потеряли связь.

– Ян, у нас сломался правый ходовой двигатель. Полностью сломался. И левый барахлит. Мы можем не долететь до отметки.

– Долетим! – возмутился я. – А с чего это мы потеряли двигатели?

– В нас кто-то стрелял, как раз в слепой зоне дронов.

Я вернул управление, и Ласточка в этот раз не сопротивлялась. Все, еще один рывок, потом она будет отдыхать, а я, словно лабораторная крыса, побегу дальше ради того, чтобы Земля заняла первое место, как всегда. Только мне нет никакого дела до этого, Земля уже давно мне чужая планета.

Я снова вспомнил родителей, старшего брата. Его грязную, испачканную в земле руку и конфету в ней. Интересно, я съел или выплюнул? Не помню… многого не помню из детства, словно это красивый старый фильм, посмотренный очень давно.

Я обещал, что буду работать на "Марии Александровне"… мама удивилась, а брат сказал, что смогу, если захочу. И мы вчетвером, вместе с отцом, стояли и смотрели, как "Мария Александровна" взлетает… а на следующий день напали пираты.

Я снижался, мы уже был в опасной близости от земли, в памяти улыбалась мама, а брат протягивал грязную конфету. И я понимал, что не могу отказаться от своей мечты, даже если умру здесь. Вывернул штурвал на полную, меня тряхнуло, вжимая в кресло, послышался скрежет.

Я упал.

Где упал? Мониторы не работали, динамики тоже, браслет молчал. И я понял, что придется вылезать. В любом случае, придется. Не буду же вечно здесь торчать, пока решается моя судьба? Но если я не долетел до нужного места, то все, меня повезут в тюрьму.

Хорошо, что не к Пауку.

Я кое-как отодрал люк аварийного выхода и вывалился наружу.

– Ты! – связь появилась так неожиданно, что я скатился на каменистую землю и больно ударился коленом. – Что молчишь? Беги на полосу препятствий.

– Э? Я добрался?

– Идиот! Время!

Я бы сплюнул, но мешал шлем. И не снять: атмосфера здесь для людей непригодная совсем. Придется так тащиться. Но с каждым шагом я приходил в себя, к тому же в комбезе сработала система проверки жизнедеятельности и вколола мне транквилизатор. Или как там эта хрень называется? Неважно, главное, после нее идти бодрее и приятнее.

Пожалуй, повезло, что я невысокого роста и весьма ловкий, удалось многие препятствия пройти без особых проблем, пока остальные застревали то щупальцами, то лапами, то ложноножками. Один раз я замешкался в лабиринте, где сторожили две подозрительные сущности. Как мне показалось, они ловили участников себе на ужин. Лабиринт состоял из комнат с четырьмя дверями, и сущности тоже могли перемещаться, куда им вздумается. Я надеялся только, что им не вздумается это делать в мою сторону. К сожалению, именно на меня они почему-то и позарились.