За горькими думами не заметила, как мы подошли к нужному отсеку и встали перед закрытой медитационной.

– Здесь направо, – сообщила я.

И мы повернули. Пройдя совсем немного, вновь уперлись в закрытую дверь.

– Старик, – набрала я код на наручном коммуникаторе. – Помоги. – И тут же отключилась.

– Слухи не врут? – ядовито поинтересовался Рим. – Ты спишь с таном Анисом?

Я в ответ лишь тяжко вздохнула, о чем тут же пожалела – глубокий вдох отозвался в ребрах острой болью.

– Можешь оставить меня здесь, – предприняла я безуспешную попытку отстраниться.

– Не дергайся, птичка, – процедил Рим. – В чем это ты? – Меня явно проигнорировали.

Он смотрел на меня так, будто видел впервые в жизни.

– Где? – не поняла я.

Рим мазнул по моим губам свободной рукой и показал испачканный палец.

– Кровь в первый раз видишь? – весело фыркнула я.

– У людей кровь красная, – нахмурился Рим. – А эта черная.

Кхар! Забыла!

Чуть подавшись вперед, схватила его за руку и слизнула с пальца собственную кровь. Рим замер как вкопанный, и именно в этот момент дверь перед нами отворилась, издав еле слышное шипение.

– Можешь идти, курсант, – хмуро посмотрел на ксерка тан Анис.

Не теряя времени, мое многострадальное тельце сграбастали и втащили в темные недра покоев старика. Дверь с издевательским шипением закрылась прямо перед носом Рима.

– Кирито, тупая кирито! – орал тан Анис.

В такие моменты я искренне радовалась звуконепроницаемости преподавательских спален.

– Какого кхара, Ина?!

– Тан, – вклинилась я в поток непрерывных ругательств. – Меня сегодня лечить будут?

Старик умолк, пораженный моей наглостью.

– Ты… – выдохнул он злобно.

– Сейчас сдохну от боли, – не дала я договорить наемнику и тут же сползла по стеночке.

В покоях старого извращенца всегда царил полумрак, из мебели – лишь кровать, а на стенах – изображения голых женщин. Миленький интерьерчик, мне здесь всегда нравилось.

Мое тело тут же подхватили на руки и водрузили на единственную в комнате кровать. Почувствовав, что с меня начинают срывать учебную форму, я даже глаз приоткрыла.

– Скажи мне, самка сорга, – уже спокойным голосом проворчал наемник, – чему в первую очередь учат наемника в случае боя?

Вопрос был неожиданным и, скажем прямо, неуместным, поскольку самочувствие к мозговой активности не располагало. Но старика я знала хорошо и прекрасно понимала, что лучше ответить.

– Убивать? – предположила, пытаясь справиться с диким головокружением.

– Дура! – рявкнул наемник. – Тупая кирито! Выживать вас учат!

– Точно, – закрыла глаза. – Что-то было такое.

– И как можно выжить в бою с противником сильнее тебя? – продолжал что-то требовать старик.

Одежду с меня уже стащили, и сейчас его холодные пальцы ощупывали мою грудную клетку.

– Никак, – ответила на автомате, цепляясь за ускользающее сознание.

Похоже, мне досталось сильнее, чем я думала.

– Угораздило же задолжать умственно отсталой, – прошипел наемник. – Убегать надо. Убегать и уклоняться. Какого кхара ты все удары на себя приняла?

– Так плохо? – Глаза сами собой закрылись.

– Ребра сломаны. И внутреннее кровотечение… не сильное.

– Не впервой, – сказала я и отрубилась.

Сознание погрузилось в непроглядную тьму. Такую родную и знакомую.

…«Инари».

Нет. Тебя нет.

«Инари, я предупреждал тебя».

Перед моим взором стояли глаза самого красивого в мире цвета.

«Тебе больно, Нари?»

Уже нет.

«Зачем, Инари?»…

– Просыпайся, подкидыш. – Меня бодро хлестали по щекам.

– Старик, убери свои трясущиеся ручонки с моей груди, – прохрипела я.

– Вы посмотрите на нее! – возмутился наемник. – Не успела в себя прийти, и уже чем-то недовольна.