— Laisse-moi partir!

— Даже так?

— А ты думал, — хмыкает, пытаясь вырваться.

— Не, Уль, я уже раз поддался. Больше нет. Как хочешь.

А что, я пьяный, мне сейчас море по колено.

Пока мы боремся, девчонка задевает принесенный цветок и царапает палец. Вскрикивает и подносит к своим губам. Перехватываю её руку и провожу по ранке кончиком языка.

Она замирает. Мне кажется, я слышу, как бешено колотится её сердечко. У меня также.

Опытный же. Столько всего было с девчонками. А тут...

— Инсолито.

Хмурит брови. Попалась! Не всё-то ты знаешь.

— На диване спать будешь. И никаких рук.

— Буду. Никаких.

Скрещиваю пальцы за спиной, как в далеком детстве.

Да—да, никаких... пока сама не попросишь... добавить руки...

________

Fermementcoincé (франц.) — прочно застрял.

Laisse-moipartir! (франц.) — отпусти меня!

Insolito (итал. ) — необычная.

9. Глава 07.

Тимур.

Мышцы затекли, и я пытаюсь повернуться, натыкаясь на что-то мягкое. Этим «чем—то» оказывается спинка дивана. Откуда в моей квартире диван такого цвета соображаю долго. Успеваю лечь на спину и зажмурить глаза от яркого света.

— Проснулся?

Насмешливый голос звучит сбоку, и я с трудом поворачиваю голову.

Ульяна. Домашняя такая: в шортиках и бирюзовой футболке. Очень подходит её глазам!

Растягиваю губы в улыбке: — Доброе утро!

— Скорее день. Уже люди с обеда идут. А Вы. Тимур Олегович, всё спите.

— Ммм… Документы посмотрела? По чужим карманам лазить нехорошо.

Щурюсь, соображая как поскорее принять вертикальное положение. Спина болит, будто меня на кол посадили. И в башке шумит. Но это хотя бы ожидаемо.

— Нехорошо вваливаться в чужой дом. А я твои вещи не трогала. Не один ты умеешь пользоваться логикой.

— Что-то я плохо тебя понимаю.

— Ооо, а я-то с тобой как с равным. — Хохочет, показывая ряд ровных белых зубов. Ловлю себя на том, что хочу провести по ним языком.

— Сделай скидку на моё состояние, жестокая!

— Или на возраст?

— Нахалка. Я ведь накажу.

— Ты сначала встань и догони.

— Я же догоню.

— Догони. Но помни обещание: без рук.

Хитрая, да? Но я-то хитрее…

— И откуда в итоге ты узнала, как меня зовут?

Отвлекаю, соображая, в какой угол лучше загнать девчонку. Вспоминаю, что ночка была бурной, и мне не мешало бы принять душ и сожрать тюбик пасты. Наказание откладывается, но не отменяется.

— Сложила два плюс два. Мы встретились в офисе. Ты летел из кабинета директора. Ты на него похож. Ну и вообще-то у него на столе твоя фотка.

— Маленькая Пуаро, — она так забавно задирает подбородок. Гордится своими выводами.

Любуюсь ей. Удивительно рассматривать её снизу. Раньше из этого положения люди мне казались… короче, смотреть не на что. А она красивая. Вот из—за чего у человека меняются вкусы, эталоны, принципы? Дейв терпеть не может брюнеток. Егор — девственниц. И я твердо убежден, что каждый из них по итогу нарвется на то, чего больше всего опасались. Как и я: всегда стороной обходил малолеток. Если Улька реально окажется ещё и невинной… Тушите свет, срывайте занавес. Билеты можно сразу сжигать, а актеров прикопать в ближайшем лесочке. Потому что это будет ахтунг.

— По-твоему, я похожа на толстенького мужичка с усиками Гитлера?

Ржу, прижимая пальцы к вискам. Вот же ж… с острым язычком.

— Душ первый от кухни. Полотенце на стиральной машине. Щетку я тебе положила.

— Да ты находка просто. Может, ещё от головной боли что-то есть?

— Гильотину только вчера выбросила. Знаешь ли, места много занимала. Могу аспирин дать.

— О богиня, — ухмыляюсь, наконец-то поднимаясь с этого орудия пыток, — не откажи страждущему.

— Сейчас принесу… страждущий.