Снова ловлю себя на мысли, что эта наша встреча – нечто из ряда вон выходящее. 

Зачем он подошёл? Вполне мог пройти мимо, но нет, исходя из каких-то соображений, протянул мне руку. Мне, женщине, однажды чуть не засадившей его за решётку.

– Проклинаешь меня? – всё же решаю озвучить вопрос, который так и вертится на языке.

В этот момент мы стоим на светофоре. Картер отрывает взгляд от дороги, и наши глаза встречаются в отражении зеркала заднего вида.

– Было дело, – откровенно признаётся он.

Что ж… Другого ответа я и не ожидала. Этот парень не привык юлить и изворачиваться. Всегда в лоб говорил то, что думает. Пожалуй, не все так умеют и стоит уважать его за прямолинейность, но эта черта характера, впрочем, как и настойчивость, всегда неимоверно меня раздражала.

Мне почему-то кажется, что сейчас мы с ним думаем об одном и том же. О моей болезни, так внезапно давшей о себе знать именно в тот период, когда я приложила все усилия для того, чтобы разлучить их с Мелроуз.

Совпадение? Возможно. 

Наказание за мои грехи? Отрицать подобное тоже нельзя. 

Правда как и тот факт, что действовала я исключительно в благих намерениях. Моя дочь влюбилась в него, начала творить глупости, а это означало лишь одно: слишком велик риск того, что она окунётся в омут с головой. А в этом случае – прощай, спортивная карьера и учёба. Знаем, проходили. На своей шкуре испытала. И слишком отчётливо помню горечь разочарования, последовавшую за опрометчивым решением, принятым в молодости.

Уберечь свою девочку от плачевного финала – вот и всё, чего я хочу до сих пор. Мелроуз гораздо сильнее меня, а значит, способна добиться большего. И пока она юна, амбициозна и одинока, сделать это гораздо проще. Нельзя, взять и махнуть рукой на многолетний труд. Наш общий труд, между прочим. 

Столько усилий было приложено для того, чтобы её заметили. Сколько нервных клеток убито и денег потрачено! А сколько пролито слёз? Она обязана добраться до самой вершины и стать чемпионкой, во что бы то ни стало. И никто не должен этому помешать. Ни Он, ни моя болезнь.  

– Скажи честно, Лерой, ты и моя дочь, вы всё ещё…

– Я и ваша дочь? Да вы серьёзно, Элис? – гневно перебивает меня он, резко вжимая педаль газа в пол и обгоняя зазевавшегося водителя.

Молчу.

Нет значит. Не видятся. Совсем.

Выходит, что Мелроуз не лгала мне всё это время. Молодец, девочка! Значит, нашла в себе силы на то, чтобы сделать правильный выбор. Подозреваю, что было непросто, ведь Картер боролся за эти отношения точно одержимый. И насколько я знаю, даже ездил к ней во Флориду. Да притом не раз.

– Не кипятись. Просто моё предположение, не более, – захожусь кашлем и пытаюсь найти в сумке бутылку с водой.

– Глупое предположение, если принимать во внимание всё то дерьмо, что вы устроили.

– Тебе не понять, – хрипло бросаю в ответ.

Кивает и зло усмехается. 

Слава богу, спустя пару минут колючей, давящей тишины, на горизонте маячит съезд в сторону нашей улицы. Спасибо, что больница располагается всего в десяти минутах езды от дома. Полагаю, сейчас мы оба испытываем острый дискомфорт, желая как можно скорее избавиться от общества друг друга. Потому что обстановка определённо накаляется. Слишком объёмен клубок из обоюдных претензий и старых обид.

Лерой паркует машину у моего дома и поворачивает ключ, заглушив двигатель.

– Спасибо, что довёз.

Приходится вытянуть из себя эти слова благодарности. В конце концов, не прошёл мимо. Поступил по-человечески. Позабыв на время о вечном противостоянии, с самого начала развернувшемся между нами.